Жертва «скопинского маньяка» Екатерина Мартынова пришла в студию программы Дмитрия Шепелева «На самом деле» . Девушка спустя 17 лет рассказала, какой ужас ей пришлось пережить. Вместе с подругой Катя четыре года провела в подвале маньяка.
30 сентября 2000 года 14-летняя Екатерина Мартынова и ее 17-летняя подруга Лена Самохина сели в машину к Виктору Мохову, который предложил их подвезти. Мужчина дал девушкам выпить, подмешав снотворное, а затем привез к собственному дому, где отправил обеих девушек в бункер, где они провели в заточении четыре года.
Мы поехали в сторону нашего дома. Алексей, сообщник Мохова, предложил нам купить шоколад и выпить водки. Мы с подругой согласились. Я могу себя оправдать, в тот момент я смотрела на подругу. Естественно, водку я пить не смогла и запила ее водой. На вкус это была просто вода, но после этого я впала в полубессознательное состояние, а очнулась уже в Скопине. Сам Мохов потом признался, что в воде было снотворное. Сейчас я бы назвала его охотником, который в тот момент был доволен своей добычей, - рассказала о случившемся Екатерина Мартынова.
В ходе следствия выяснилось, что вместо Алексея в тот вечер в машине находилась женщина - Елена Бадукина, которую признали соучастницей Мохова. Женщина провела в тюрьме 5 лет.
Девушек спас случай.
Нас спас, что называется, случай. Мохов однажды пригласил меня к себе в дом в качестве помощницы, чтобы я помогла ему усыпить и изнасиловать его гостью. Когда он отвлекся, я незаметно подкинула женщине записку в подкассетник. Тогда еще слушали кассеты. Она и отнесла ее в полицию, а спустя какое-то время нас нашли и вызволили, - призналась Екатерина.
Криминальная Россия
«Скопинский маньяк» Виктор Мохов
В студии телепередачи Елена Бадукина рассказала, что какое-то время назад «скопинский маньяк» писал ей письмо, жаловался на плохое здоровье и просил дать номер своего телефона. Проанализировав все данные, эксперты в студии пришли к выводу, что сообщница Виктора Мохова была не только причастна к преступлению, но и по-прежнему общается со «скопинским маньяком». В финале эфира Екатерина Мартынова так и не смогла простить своих обидчиков, а Елена так и не раскаялась в содеянном.
- Виктор Мохов проживал в городе Скопин Рязанской области. Он окончил техникум по специальности «горный мастер», однако ни дня не работал по профессии, так как шахты в Скопинском районе были закрыты, а уезжать из города ему не хотелось. Поэтому он работал слесарем на одном из заводов. На работе считался одним из лучших работников.
- Личная жизнь у Мохова не сложилась. В конце 1970-х годов он женился, но развелся через три месяца. На момент совершения своих преступлений он жил с матерью, детей у него не было.
- Одна из жертв, Лена Самохина, родила от Мохова двоих сыновей. В обоих случаях роды принимала Катя Мартынова, которой Мохов принёс учебник по акушерству. Мохов отобрал мальчиков у Лены (первого через 2 месяца, второго через 4 месяца после рождения) и подкидывал их в подъезды многоэтажных домов Скопина. Когда он хотел забрать второго мальчика, девушки подсунули в пелёнку две записки с просьбой о помощи, однако Мохов перед своим уходом перепеленал их и нашёл обе записки. Оба мальчика к настоящему времени усыновлены другими людьми, так как мать не смогла взять их себе.
- Скопинский городской суд приговорил Виктора Мохова к 17 годам лишения свободы в колонии строгого режима.
10 лет назад ее история потрясла мир. Наташа Кампуш сумела сбежать от маньяка, который долгие годы держал ее в подвале. И вот теперь она снова, уже по собственной воле, вернулась в дом ужасов.
Обычный для австрийской глубинки коттедж. Кованые ворота, много зелени вокруг. Здесь происходила ужасная история. Ее история. Она делает шаг в прошлое.
Август 2006 года. Полиция ведет к машине девушку. Ее лицо скрывают от прессы и от солнца. Восемь лет маньяк-педофил удерживал Наташу Кампуш в подвале дома. Она отвыкла от яркого света.
Наташу похитили, когда ей было 10 лет, по пути в школу. Это был мужчина Вольфганг Приклопил, 36 лет. И для девочки начался ад. Педофил издевался над ней, ежедневно избивал, намеренно ломал кости, брил наголо. Топил в тазу, когда что-то не нравилось в ее поведении. Выключал в подвале свет и кондиционер — Наташа задыхалась.
«Все эти годы самым страшным для меня было чувство, что ты бессильна, что тебя никогда никто не найдет, что ты проживешь в этой мышиной норе до самой смерти», - говорит жертва маньяка.
Тот самый подвал. Крохотная потайная комната. Кровать, полки и больше ничего. Девушка провела здесь три тысячи девяносто шесть дней. И ее не нашли... Она сама вырвалась.
Казалось бы, тогда, 10 лет назад, все закончилось. Но на этой неделе стало известно: Наташа выкупила дом, где ее мучили - последнюю долю у матери своего похитителя. Сам он бросился под поезд в день ее побега. До этого девушка несколько лет судилась за право собственности, и это выглядело весьма необычно.
«Человек возвращается как бы на место преступления для того, чтобы компенсировать какие-то свои проблемы. Может быть, это некий такой способ снятия этих проблем за счет того, что я теперь владелец этого дома, то есть я на месте того, кто меня держал, тут насиловал и так далее», - комментирует ситуацию руководитель отдела медицинской психологии Научного центра психического здоровья Сергей Ениколопов.
Это «стокгольмский синдром», считают психологи, одно из проявлений. Заложник испытывает симпатию к похитителю. После освобождения Наташа Кампуш говорила, что иногда обнимала своего мучителя — ей нужен был кто-то рядом. Обмолвилась: Вольфганг Приклопил держал ее в заточении, зато она не начала курить. Он дарил ей подарки на Рождество и даже изредка водил гулять в город.
«Человек не может жить долго в страхе и человек не может долго жить в этом сопротивлении. Мы начинаем адаптировать ту ситуацию, в которой мы находимся. И в процессе этой адаптации мы часто начинаем испытывать сентиментальные даже чувства по отношению к нашему истязателю», - поясняет психолог Елена Фейгин.
«То, что Наташа говорит о Вольфганге сегодня, не особо отличается от того, что она говорила о нем 10 лет назад, она всегда считала его преступником», - говорит журналист Кристоф Фоерштайн.
Австрийский журналист Кристоф Фоерштайн первым брал интервью у Наташи. Они поддерживают связь. Он снял про нее документальный фильм. Тогда и сейчас. Разобрался, что у нее в душе.
«Плен длился восемь лет. Наташа выросла из маленькой девочки в девушку. Она выдержала, потому что она подстроилась под своего мучителя. Подыгрывала ему, вошла в доверие, чтобы создать ощущение близости. Конечно, за это время сложились какие-то отношения. Но она его не защищает, нет никакой симпатии», - продолжает журналист.
Забыть невозможно. Все десять лет Наташа пытается что-то сделать с пережитым. Она не замкнулась. Дала сотни интервью — все за деньги. Написала книгу — тираж разошелся в считанные дни. По книге сняли художественный фильм «3096 дней» (режиссер Шерри Хорман, Constantin Film, 2013 год). Кстати, в первые дни после освобождения у Наташи появился пиар-менеджер, как директор у эстрадной звезды.
«Знаете, ей было интересно готовиться к интервью. Ей важно, как она выглядит перед телекамерой. Она хотела произвести впечатление», - вспоминает специалист со связям с общественностью Экер Дитмар.
Общество разделилась. Как можно зарабатывать на собственной трагедии?! С другой стороны: если весь этот ужас был в ее жизни — пусть хотя бы окупится. Тем более, австрийское правительство не выделило Наташе на реабилитацию ни единого евро.
Сейчас Наташе 28 лет. Она не замужем, друзей мало. Зато много тех, кто упрекает: сама спровоцировала похищение. Кто обвиняет: якобы родила от своего похитителя ребенка и убила его. На нее даже нападали на улице.
Раз в месяц Наташа Кампуш приходит в свой дом, с призраками прошлого. Подвал, в котором ее запирал маньяк-педофил, залили бетоном. Ей осталось избавиться от него внутри себя.
Автор сценария Александр Горяинов и Дмитрий Плоткин
Режиссёр Александр Горяинов
Оператор Александр Александров
Сопродюссер проекта Владимир Семёновых
Композитор Игорь Назарук
Текст читал Алексей Клюквин
Директор фильма Ольга Максимова
Главный консультант Татьяна Матюнина
Сопродюсер проекта Владимир Семёновых
Генеральный продюсер проекта Дэвид Гамбург
Телеканал: Первый Канал
Дата первого эфира: 2006 год
Ежегодно в России исчезает до 8 000 человек. Эта статистика потрясает своей масштабностью. За сухим отчетом цифр, без вести пропавших трудно увидеть боль их близких, которые никогда не перестанут ждать и надеяться. «Оставь надежду, всяк сюда входящий», такая надпись на вратах ада, если верить Данте Алигьери, встречает умерших грешников. Возможно, такая безысходность и должна стать уделом многих, но только после страшного суда. Пока же этого не случилось. Никто не может отнять у человека права на надежду. Надежду, которая придает сил в борьбе с обстоятельствами, каким бы ужасными они не казались. Надежду, которая помогает жить. А, иногда и выживать, в буквальном смысле этого слова.
Вечером, 30 сентября 2000 года, 16-летняя Катя Морозова (настоящее имя Катерина Мартынова ) и 17-летняя Татьяна Семенова (настоящее имя Елена Симахина ) отправились на соборную площадь возле рязанского кремля. На праздник «Вера. Надежда. Любовь». Домой они не вернулись. Встревоженные родители прождали девушек до утра, а затем, сообщили об их исчезновении в милицию. Заплаканные матери рассказывали операторам «Криминальной России», что у них сердце оборвалось. Раньше такого не было, чтобы девочки не возвращались домой ночью, не предупредив. На ноги была поднята вся рязанская милиция. Десятки розысков. Участковых, патрульных и розыскных машин прочесывали местность в районе кремля, проводили поквартирные обходы ближайших домов, проводили опрос соседей, беседовали с людьми, гулявшими на празднике, предъявляя им фотографии пропавших девушек. Параллельно проверялись все станции, морги, железнодорожный вокзал. Активное участие в розыске проводили средства массовой информации. Но никакого результата, работа по горячим следам не принесла. По факту исчезновения несовершеннолетних прокуратура рязанской области возбудила уголовное дело, создана следственно оперативная группа, в работе которой принял участие один из самых опытных следователей региона Дмитрий Плоткин.
В первую очередь отрабатывалась версия похищения девушек с целью изнасилования и убийства. Сыщики сформировали широкий круг подозреваемых. Отработали на причастность к похищению, всех совершавших в прошлом преступления на сексуальной почве. Отбывавших наказание за убийства, взяли под контроль сутенеров, проституток и прочих лиц, имевших нелады с законом. Все это позволило раскрыть ряд других преступлений. В том числе и тяжких. Но к результату по розыску Мартыновой и Симахиной Сыщиков не приблизило. Именно так рассказал «Криминальной России» Плоткин. Тела Кати и Лены искали несколько недель. Вплоть до обильных снегопадов. Использовали служебных собак, производили раскопки в подозрительных местах. Не оставляли надежды и выйти на след возможного похитителя. Каждый день следователи изучали сводки о произошедших преступлениях. Обращали внимание на факты насилия, на сексуальных маньяков. Запросы с фотографиями и регистрационными данными были разосланы во все регионы России. А, кроме того, через Интерпол, в Турцию, Германию, Испанию и ряд других стран. Сыщики не исключали, что девушек могли вывезти за рубеж и удерживать в иностранных домах терпимости. Но время шло, а ответы были не утешительны. Следов Лены Симахиной и Кати Мартыновой не обнаружили нигде.
Родители пропавших регулярно приходили в церковь и молили бога, чтобы он спас их детей. Но надежда, увидеть девушек живыми постепенно начали таять. Однажды матери Кати и Лены даже хотели поставить свечи за упокой душ пропавших. Но священник остановил их. Сказал, что пока тела не найдены, свечи нужно ставить за здравие. Минуло уже больше года, а о судьбе рязанских девушек так ничего и не было известно. Тем не менее, сыщики продолжали отслеживать любую информацию, которая могла дать ниточку, ведущую к разыскиваемым. Не прошло их внимание и странное событие, случившееся в декабре 2002 года в небольшом городке Скопин, Рязанской области . Там, в подъезде одного из жилых домов был найден грудной ребенок. Откуда взялся подкидыш, выяснить не удалось. А летом 2003 года в другом подъезде был обнаружен другой младенец. Несмотря на большой общественный резонанс, родителей подброшенного малыша не нашли и на этот раз. Ситуация сдвинулась с мертвой точки лишь весной 2004 года. Когда в отделение милиции города Новомичуринска Рязанской области пришла студентка Рязанского медучилища Алена Пестова .
Ее рассказ шокировал даже видавших виды сыщиков. Пестова рассказывала, что в городе Скопине, она снимала комнату в частном доме, и ей случайно удалось узнать, что хозяин дома, некий Виктор Мохов держит в яме под гаражом, расположенным под домом двух девушек. И, якобы, эти девушки живут в яме уже около четырех лет. Девушка рассказала, что накануне вечером Мохов устроил вечеринку у себя дома. Познакомил Алену со своей племянницей. Они весело провели время, слушали музыку из коллекции Алены. А, Позже, когда Алена перебирала диски, обнаружила среди них записку о том, что Мохов никакой ни дядя этой девочки. Что он ее и ее подругу уже 4 года держит в подвале дома. И что он всех может убить. Это написала та самая «племянница». Алена Пестова отнесли записку в милицию.
Рязанские сыщики, не откладывая дела в долгий ящик, выехали в Скопин . Мохов был вызван на допрос. Он был приятным доброжелательным мужчиной. На вопрос о том, где девочки, он ответил удивлением. К тому времени, сыщикам уже было известно, что за время жизни в Скопине , Мохов проявил себя как законопослушный гражданин. Он окончил техникум, получил специальность горного мастера, правда, по профессии не работал. В то время все шахты в Скопинске закрылись, а ехать в далекие края Мохову не хотелось. Поэтому он устроился на местный, агрегатный завод. На работе числился одним из лучших. Неоднократно побеждал в профессиональных соревнованиях, награждался почетными грамотами. В прежние годы состоял в коммунистической партии.
Сыщики провели обыск его гаража и позади него обнаружили тщательно замаскированный вход в подземелье. Там был выстроен целый бункер. За несколькими железными дверьми, в самой глубине подвала они нашли двух девушек, жизнь которых уже висела на волоске. Здоровье было очень подорвано. Одна из девушек была беременна третьим ребенком. Именно первых двух обнаружили в городе Скопине годом раньше. Девушки рассказали, что после праздника четыре года назад они собирались ехать домой, и их взялся подвезти мужчина. Они сели с ним в машину, выпили водки и потеряли сознание. Очнулись уже в подвале. Так началась их жизнь сексуальных рабынь под землей. Скопинского маньяка Мохова осудили на 17 лет строгого режима.
Цитата: Интервью скромного рязанского слесаря и скопинского маньяка газете Комсомольская Правда
Итак: грязная курточка, затасканные брючки, стоптанные башмаки. Говорит односложно, как иностранец, выучивший русский язык по самоучителю. Удрученным не выглядит, хотя тюремный телеграф, как всегда, сработал четко - во избежание преждевременного наказания Мохова перевели в отдельную камеру. С любопытством засовывает нос в мешок с чаем и колбасой - меня предупредили, что он воспринимает мир буквально: дескать, вы меня повязали - вот теперь и кормите. Популярность, свалившаяся на голову, ему явно нравится. В принципе его можно даже было бы назвать симпатичным, если не представлять себе, как это лицо каждый день маячит в форточке бетонной камеры.
- Так вы в моем подвале были? - радуется он, гордясь своим архитектурным шедевром. И заученно объясняет: - Под картошку я делал подвал.
А зачем картошке двухэтажная кровать?
- Думал, может, приведу на ночь какую-то девочку. А то мать ругалась сильно, если водил в дом.
А более простым способом нельзя было удержать возле себя женщину?
Он покачал головой:
- Да где ж их найдешь-то?
Никакой мысли кого-то специально ловить не было - мы со знакомой поехали в Рязань и решили подвезти девушек. Привезли в Скопин. Я сказал одной: «Пойдем посидим в сарай. Давай в половую связь вступим». Она: «Нет, нет!» Я: «Да че нет-то? Тогда я вас обратно не повезу!» Потом говорю: «Идите до утра переночуйте там». Они и пошли.
- Простите, а где вы с ними вступали в связь? На кровати? То есть вторая девушка все время была свидетельницей?
- Ну что вы! (Он даже обиделся. - Г. С.) Вторая была в большом помещении, а мы в маленьком.
Стоя, что ли?
- Почему стоя? Там - два метра на метр. Лестница убирается, а на пол я одеяло стелил. Я на самом деле хотел отвезти их домой. А утром захожу, они говорят: «Мужик, мы несовершеннолетние и на тебя заявим за изнасилование». Я их тогда закрыл и вообще ушел.
- Ну подержали бы немного да отпустили. К чему три с половиной года-то было мучить?
- Одна потом забеременела и говорит: «Я аборт хочу сделать». Я и подумал: пускай родит лучше девчонка.
То есть главной целью их удержания были будущие дети? А какой смысл, если они все равно бы росли в чужих семьях?
- Чтобы знать, что они где-то есть. Я бы, конечно, ребенка и себе оставил, но куда я его дома дену? Откуда взял, спросят...
А вы не боялись, что Лена умрет? Роды шли при вас?
- Нет, я только утром приходил. Вот, говорят, сын у тебя родился, поздравляем, папочка. Обрадовался, чего ж... Вы моих детей видели? (Он страшно оживился. - Г. С.) А глаза голубые у них? Как у Лены? Мне девочки говорили постоянно: отпусти нас - ничего тебе не будет, претензии не станем предъявлять. Но я как-то не верил.
- А убить их не думали?
- Да нет, вы что... (Он выглядит потрясенным)
А завезти в подвал новеньких?
- С этими-то замучился. Еды-воды... В полпятого утра на работу ухожу, вечером возвращаюсь. И по магазинам - купи то, купи это... Еще беременная одна.
Что же вы не предохранялись? Для чего вам было нужно, чтобы она все время рожала?
- А че - плохо разве? Двух сыновей вот родила.
В диких антисанитарных условиях: вонь, плесень...
- Там сейчас все отсырело просто и грязь, потому что много людей топталось. И обогревателя нету. А так там хорошо. Чистота. Они каждый день пол мыли. Вентиляция была включена.
- Ну вы же понимали, что это не может длиться вечно! Что вы собирались сделать дальше?
- Отпустил бы. Морально настроился бы и отпустил.
А зачем вы дневник вели?
- Это просто как бюджет свой. А то конец месяца приходит и не знаешь, куда деньги деваются.
А много на них уходило?
- Нет, примерно две тысячи рублей. А зарабатываю я пять.
Чем вы их кормили?
- Они сами список писали: гречку, рис, молоко, сахар.
Мороженого и икры не заказывали?
- Катя сухофрукты любила. Мы там все праздники отмечали: дни рождения, 8 Марта, Новый год. Стол собирали - с водочкой, с красненьким. Они готовили. И альбомы с красками я покупал. Мне Катя на этот Новый год даже нарисовала открыточку: «Дядя Витя, одумайтесь!»
- Вы, наверное, по ним тоскуете?
- Я к ним привык, конечно.
Как к домашним животным?
- Ну почему? Мы с ними много беседовали. Они мне свою жизнь рассказывали, я - свою. Подружились, можно сказать.
Они не просили, чтобы вы позвонили их родителям?
- Я им сам говорил: напишите письмо, но так, чтобы было нормально все. Лена написала, но в черных красках. Я сказал: «Ну че ты, напиши что-нибудь полегче!» Так и не исправила.
Скажите, а вам хоть немного стыдно? Вы же лишили их лучших лет!
- Они молодые, наверстают еще. (Это прозвучало философски)
Разве можно наверстать поруганный материнский инстинкт?
- А Лена детей возьмет, она сама сказала.
На какие же средства она их станет растить?
- Я буду помогать по мере возможности.
Откуда? Из тюрьмы?
- Как пойдет.
Что бы вы сказали девчонкам, если бы встретили?
- Я бы попросил у них прощения за то, что причинил им такие неприятности. Пожелал бы счастья. И еще извинился бы перед их родителями за то, что столько горя принес. Если возможно, то пусть они простят.
- А кого бы вы сейчас хотели увидеть больше всего на свете?
- Детей. Старшему-то уже два с половиной годика! - И он изобразил ладонью примерный рост - так же, как гордятся своими внуками достопочтимые дедушки...
Ужас заключается в том, что он совсем не похож на тирана. Это всего лишь животное, искренне считающее нормой жизнь в душном бункере и секс на грязном одеяле. Не обольщайтесь, пожалуйста, пожеланием, которое он адресовал читателям «Комсомолки», - никаким раскаянием там не пахнет. Под «ошибками» имеется в виду другое: не держать, как он, секс-рабынь по нескольку лет. Мохов проверил: вполне хватает недели..
КАК НАМ СТАЛО ИЗВЕСТНО ИЗ НЕОФИЦИАЛЬНЫХ, НО БЛИЗКО ПРИБЛИЖЕННЫХ К ПОСТРАДАВШИМ, ИСТОЧНИКОВ, ЕКАТЕРИНА МАРТЫНОВА И ЕЛЕНА СИМАХИНА В ТЕЧЕНИИ ГОДА В ОДНОМ БОГОМ ЗАБЫТОМ СЕЛЕ КУПИЛИ СЕБЕ ДЕРЕВЕНСКИЙ ДОМИК И ГОТОВЯТ В НЕМ ОСОБЫЙ БУНКЕР ДЛЯ СВОЕГО МАНЬЯКА МОХОВА. ПРАВДА ЭТО ИЛИ НЕТ, ЭТО СТАНЕТ ИЗВЕСТНО В 2020 ГОДУ, КОГДА ОФИЦИАЛЬНО ДОЛЖЕН ВЫЙТИ НА СВОБОДУ ВИКТОР МОХОВ, НО ВПОЛНЕ ВОЗМОЖНО ЧТО ЭТО ПРОИЗОЙДЕТ И РАНЬШЕ ПОЛОЖЕННОГО СРОКА. В ОБЩЕМ ДЕВУШКИ ЖДУТ И РЕГУЛЯРНО НАВЕЩАЮТ МОХОВА В ТЮРЬМЕ, ПРИНОСЯ ЕМУ ТО, ЧТО ОН ИМ ПРИНОСИЛ В ПОДВАЛ..
Австрийская полиция арестовала 73-летнего жителя города Амштеттен (земля Нижняя Австрия), который почти 24 года удерживал в подвале дома свою дочь. Об этом в воскресенье сообщила руководитель криминальной земельной полиции полковник Франц Польцер .
Мужчину, Йозефа Фритцля, также подозревают в кровосмешении - его 42-летняя дочь Элизабет за это время родила от него семерых детей.
Элизабет Фритцль, дочь подозреваемого, пропала 29 августа 1984 года в возрасте 18 лет. При розыске была обнаружена оставленная родителям записка , написанная рукой девушки и датированная тем же днем: "Не ищите меня, это бессмысленно и только приумножит мои страдания и несчастье моих детей". Записка была обнаружена примерно месяц спустя после пропажи девушки. Предполагалось, что она убежала из дома или попала в руки какой-либо религиозной секты. Элизабет в течение многих лет числилась в розыске, ее данные были переданы в распоряжение Интерпола.
За прошедшие годы, по словам уже 42-летней женщины, отец постоянно подвергал ее издевательствам и зачал с ней семь детей. Шестерым из них - трем девочкам и трем мальчикам - сейчас от 5 до 20 лет.
Один раз у Элизабет была двойня, но один из близнецов умер через несколько дней после рождения. По словам потерпевшей, отец вынес тело ребенка из подвала и сжег его.
Трое из детей были зарегистрированы как внуки задержанного и проживали вместе с ним и его женой.
Сообщается, что подозреваемый подстроил так, будто троих детей подкинули им с женой. При каждом младенце (в 1993-м, 1994-м и 1997-м) было письмо с просьбой забрать детей, потому что дочь якобы не в состоянии заботиться о своем потомстве. Фритцели усыновили всех троих.
Трое других детей постоянно находились в подвале, никогда не видели дневного света и не получали образования.
В интервью австрийскому телевидению руководитель криминальной полиции земли Нижняя Австрия Франц Польцер рассказал: "Место, где задержанный почти четверть века держал свою дочь, состоит из узкого коридора и нескольких небольших комнат".
Он рассказал, что "туда была подведена вода и электричество. Также установлено что-то вроде системы вентиляции. Однако условия, в которых жила женщина и ее дети, все равно крайне тяжелые . Они никогда не видели солнечного света. В подвал вела металлическая дверь с кодовым замком, и выйти самостоятельно они никак не могли".
Как отмечает пресса, у арестованного есть жена Розмари, которая, как предполагается, за годы супружества не догадывалась о происходящем.
19 апреля в гостиной Фритцлей был найден четвертый "подкидыш". 19-летняя Кирстин была без сознания, бабушка вызвала скорую помощь. Организм девушки истощен, сейчас она находится в больнице в тяжелом состоянии. Когда врачам понадобилась дополнительная информация о состоянии ее здоровья, они попытались связаться с матерью - таким образом полиция вышла на пленницу.
Глава Бюро по расследованию земли Нижняя Австрия Франц Польнер рассказал: "Мы вышли на все семейство благодаря Кирстин. Оказалось, что она не подброшенный ребенок, а дочь женщины, жившей в плену. Жертву держали в подполье и постоянно насиловали".
По свидетельству полиции, Элизабет находится в очень плохом психическом и физическом состоянии. Показания она согласилась давать лишь после заверений, что никогда больше не будет вынуждена контактировать со своим отцом. Она проходит курс медицинской и психологической терапии. После освобождения Элизабет и ее дети переданы под опеку местных властей.
На данный момент следствие тщательно проверяет информацию, полученную от Элизабет Фритцль. В ближайшее время будет проведен анализ ДНК ее детей для установления отцовства.
Уже сейчас говорят, что обвинительный приговор преступнику обеспечен. Вероятно, 73-летний Йозеф Фритцль проведет за решеткой остаток дней.
Случаи длительного насильственного заточения людей
Маньяк из японского города Ниигата (Япония) более девяти лет держал в заточении женщину, которую он похитил еще школьницей. В 1990 году девочка шла домой из школы, когда Нобоюки Сато, угрожая ножом, связал ее, бросил в багажник автомобиля и отвез в дом своей матери. Преступник держал свою жертву в комнате на втором этаже собственного дома, откуда она ни разу не смогла выйти за весь срок заточения. В 2000 году окружной суд Ниигаты приговорил Нобоюки Сато к 14 годам лишения свободы.
В 1997 году стало известно о случае в небольшом городке Вятские Поляны Кировской области. Татьяна Мельникова и Татьяна Козикова провели больше двух лет в подземном бункере, устроенном местным жителем Александром Коминым под собственным гаражом. Закованные в цепи женщины шили одежду на продажу. Еще четырех узниц Комин жестоко казнил. Татьяна Мельникова и Татьяна Козикова были освобождены после того, как одной из пленниц сбежать и обратиться в милицию.
2 марта 1998 года в Австрии 10-летняя Наташа Кампуш была похищена Вольфгангом Приклопилом по пути в школу. На протяжении восьми лет он удерживал ее в гараже собственного дома, обеспечивая одеждой, едой и книгами, но запрещая выходить на улицу и общаться со сверстниками. 23 августа 2006 года узнице удалось сбежать. Приклопил покончил жизнь самоубийством.
После освобождения Наташи Кампуш, Австрию потрясла еще одна похожая история. На этот раз детей держала в заточении собственная мать. После развода женщина решила отгородить дочерей от отца и забаррикадировала их в подвале дома. Девушки провели семь лет в полной темноте и почти утратили способность разговаривать. Лишь после того, как один из соседей обратился в полицию, девушки были освобождены.
В 2000 году в г. Скопин в Рязанской области слесарь Виктор Мохов похитил двух девушек Катю Мамонтову и Лену Самохину, 14 и 17 лет, и продержал их в подвале почти 4 года. В неволе Лена два раза рожала, но оба раза Мохов отбирал у нее детей. Мохов морил девушек голодом, держал без света, бил резиновым шлангом, разбрызгивал по комнате слезоточивый газ. Девушкам случайно удалось передать на волю записку.
Материал подготовлен интернет-редакцией www.rian.ru на основе информации РИА Новости и открытых источников
Дело скопинского маньяка — история десятилетней давности. Подробности ее помнят разве что следователи, журналисты и, разумеется, сами жертвы. Напомним, в сентябре 2000 года 54-летний слесарь из Скопина Виктор Мохов взялся подвезти до дома двух несовершеннолетних девочек - 16 и 17-ти лет. По дороге домой они выпили, а очнулись уже в бетонном мешке на глубине несколько метров под землей - в двух крохотных комнатушках была двухъярусная кровать, стол и стул. Почти четыре года Мохов держал девочек в плену, заставляя вступать с ним в половую связь. За это время старшая из наложниц родила ему нескольких малышей, которых папаша заботливо подбрасывал в подъезды жилых домов. Освободили девочек только в 2004 году после того, как одна из них сумела передать записку в милицию. Мохова обвиняли по семи уголовным статьям и приговорили к 17 годам лишения свободы в колонии строгого режима.
Тогда история привлекла к себе внимание СМИ не только федерального уровня - даже из-за границы приезжали журналисты, чтобы увидеть то самое подземелье. В результате маленький городок Скопин «прославился» на всю Россию. И естественно, подготавливая на днях выезд мобильной редакции «Комсомолки» в Скопинский район, среди прочих достопримечательностей мы вспомнили и о Мохове и стали расспрашивать о нем всех, с кем довелось пообщаться - от чиновников до полицейских.
- Так его же убили на зоне, - сказал мне один из собеседников и, заметив, мое недоумение, прибавил, - да, говорят, еще пару лет назад.
В новости из разряда ОБС (одна баба сказала) мы стараемся не верить. Но чем больше жителей района я опрашивала на предмет судьбы Мохова, тем чаще слышала, что он действительно умер на зоне, причем не своей смертью. Пытаясь разыскать след Мохова, я выяснила следующее: преступника практически невозможно разыскать, если после вынесения приговора его этапировали в другую область. Ни в следственном комитете, ни в прокуратуре, ни в полиции, ни в суде, ни в УИНе мне не смогли ответить на простой вопрос: в каком регионе России отбывает наказание уроженец Рязанской области. Нет ни документов, ни людей, которые могли бы что-то пояснить. Получается, отправила малая родина человека куда-нибудь на Колыму перевоспитываться, да и забыла о нем. Как говорится, жулик с возу…
И все-таки одна ниточка к маньяку ведет. А вьется она, собственно, из его отчего дома в Скопинском районе, от матери. Впрочем, жива ли сама Алиса Валентиновна... Когда Мохова разоблачили, ей уже под 80 было.
«После ареста Виктора мать перестала общаться с людьми»
Приехав в Скопин, я по инерции первым делом отправилась к местным полицейским и следователям. Они, по их собственному признанию, тоже что-то слышали про смерть Мохова, но официально никакой информацией не располагали. Нарисовали мне дорогу, объяснили, как проехать. Правда, точный адрес так никто и не вспомнил - за десять лет с момент ареста скопинского маньяка ни опера, ни следователи в дом к нему не наведывались.
- Да вы на улице спросите, где дом Мохова - вам любой покажет, - в один голос посоветовали мне в местной полиции и следственном комитете. - Здесь эту историю все знают.
И точно, первая же остановленная бабуля охотно объяснила, как разыскать печально знаменитый дом. А заодно поделилась своими наблюдениями за жизнью его обитателей.
- После того как Виктора забрали, мать его совсем перестала с людьми общаться, - рассказала соседка по улице. - Она и раньше замкнутая была, а теперь из дома почти не выходит.
- А кто же ей продукты покупает, ну и вообще хозяйственными нуждами занимается? - недоумеваю я.
- Так у нее в доме теперь какой-то мужчина живет, говорят, что он на зоне вместе с Виктором отбывал, а теперь вот освободился и приехал к ней. По хозяйству помогает, огородом занимается.
Слухи о смерти Мохова на зоне, как оказалось, дошли и до простых жителей городка. Вот только, правда это или нет, никто мне с уверенностью сказать не смог. Слышать слышали, а спрашивать у матери как-то… Не то что бы за бестактность считают. Просто за годы история с пленными наложницами несколько померкла, и новости про соседа-извращенца перестали держать первые строчки рейтинга местных сплетен.
На зоне Мохов ест пряники и разгадывает кроссворды
Красный деревянный дом… Вряд ли я бы описала его именно этими эпитетами, если бы мне самой пришлось объяснять кому-то дорогу. Старая хибара, покрытая потрескавшейся и выгоревшей от времени бордовой краской - в таком доме доживает свой век мать одного из самых известных сексуальных преступников страны. Толкаю калитку - поддается легко, мудреных засовов нет. Вместо них живой сторож. Черно-белый пес предупреждающим лаем останавливает меня в дверях, но уже через пару минут, выполнив долг, принимается радостно вилять хвостом.
Пока жду появления хозяйки, успеваю осмотреться. С 2008 года, когда я сопровождала сюда английского режиссера Ричарда Далтона (он по всему миру снимает фильмы о маньяках, удерживающих людей в плену), все обветшало. Крыльцо слегка покосилось, форточка на одной петле висит, обвивка на входной двери в дом разорвана - во всем проглядывает сиротливость, отсутствие мужской хозяйской руки.
Наконец из дома выходит Алиса Валентиновна, совсем уже дряхлая старушка в зеленой шерстяной кофте и с клюкой. Моему визиту не удивляется, за прошедшие годы кого только не перевидала в своем доме: и милицию, и прокуратуру, и журналистов всех мастей. И всегда старалась от них подальше держаться: Надо вам - смотрите, снимайте, а я тут ни при чем. Такую позицию мать Мохова заняла еще во время следствия. На всех допросах она заявляла, что в дела сына не вмешивалась и про пленниц в гараже на территории сада до задержания сына ничего не знала. Доказать обратное следователи тогда не смогли. Но некоторые из той следственной группы до сих пор уверены, что мать если не знала, то догадывалась, но предпочла оставить все на усмотрение Виктора.
Огорченной и уж тем более убитой горем Алиса Валентиновна не выглядит, и после нескольких приветственно-дежурных фраз осторожно объясняю цель визита:
- Я к вам с необычным вопросом приехала, вы уж простите. Говорят, что вашего сына на зоне убили… Это правда?
Это были доли секунды, но за них в глазах женщины вспыхнул и погас животный ужас. Мать не маньяка, не извращенца, не преступника, мать своего любимого и навсегда маленького для нее одной сыночка я увидела в глазах, выцветших от одиночества и горя.
- Неужели не знала?! - сжимается все внутри меня. Но вдруг лицо старушки принимает прежнее равнодушно отчужденное выражение. Она словно вспоминает о чем-то и говорит тем же слегка скрипучим голосом:
- Жив. Вот только вчера от него письмо получила, хотите - покажу? - а потом, подумав, прибавляет: - А говорят уж давно. И я даже слышала. Зла желают, вот и говорят.
Через пару минут у меня в руках оказывается письмо из зоны. На штемпеле - 23 мая. На вид вполне обычное и даже довольно грамотно написано. Мне разрешают его прочитать, чтобы я окончательно убедилась, что Виктор жив и здоров. «Здравствуй, мама! У меня все нормально…» - так начинается письмо. Сразу же переворачиваю лист и смотрю подпись: «Целую, Виктор. 20 мая 2014 года».
А между этими строками лист аккуратно написанного текста, с абзацами и даже соблюдением полей. О чем пишет жестокий маньяк своей матери? Рассказывает о том, как вовремя успел вставить зубы до повышения цены, просит положить ему в посылку изюма, овсяного печенья и обязательно несколько книжек с кроссвордами «Судоку». Деньги на покупку посылок и все заказанные гостинцы Мохов высылает матери регулярно. По словам Алисы Валентиновны, каких-то особых гастрономических пристрастий у него нет: всегда просит чай, а иногда - пряники.
- А еще сын очень переживает за сад-огород, как дела идут в хозяйстве, спрашивает, будут ли груши-яблоки в этом году, - говорит мать.
Во время разговора во дворе появляется мужчина. На мой вопрос, кем он приходится Виктору, тот без особой уверенности в голосе отвечает:
- Родственник, - и добавляет: - Помогаю вот.
Борис, так зовут родственника, помогает бабушке присесть на крыльцо.
- Вы общаетесь с Виктором? - спрашиваю своего нового собеседника.
- Конечно. Он звонит нам раз в две недели, письма пишет, -улыбается Борис. - А мы ему вот посылочки собираем. Больше двадцати килограммов нельзя, так что с продуктами не разгуляешься.
- Он не раскаивается? - спрашиваю неожиданно для себя. Вместо ответа тяжелый вздох матери, а родственник в этот момент невнятно бормоча себе под нос отворачивается погладить песика.
«В затопленный гараж уже никого не посадят»
После неловкой паузы разговор возобновляется. Мне рассказывают, что за те десять лет, что Мохов сидит, никаких неприятных инцидентов с жителями зоны или с администрацией колонии у него не было.
- Как себя вести будешь, так и к тебе относиться станут, - поясняет Борис. - Так-то ему семь лет осталось, но он думает, что год-два скостят и досрочно выпустят. А мать-то не дождется… - негромко прибавляет.
Алиса Валентиновна не знает, сколько раз в месяц, в год разрешают свиданий в колонии, где сидит ее сын - она там никогда не была.
- Куда ехать-то? Я не могу, а больше никого у Вити и нет, - с горечью в голосе заключает мать.
Так и умрет мать, не погладив по щеке сыночка. Хоть и преступника, но свою кровиночку.
А гараж я затопил, - вдруг сказал Борис из наступившей тишины. - Больше туда никого не посадишь.
Я невольно бросила взгляд вглубь сада и тут же вспомнила, как ползком спускалась в ту самую подземную тюрьму по двум лестницам. Борис гостеприимно разрешил мне посмотреть на гараж и пригласил рукой внутрь двора. Во второй раз я шла по разбитому на неровные квадраты колючей проволокой и теплицами саду. И снова внутри меня бешено колотилось сердце. Я не страдаю клаустрофобией, но в этом увитом колючей проволокой саду на узкой дорожке мне было тесно, душно и страшно и хотелось бежать назад, к выходу, изо всех сил. Перед гаражом стояли старенькие белые «Жигули». Непосвященный никогда бы не догадался, где под ним настоящий бункер с тяжелой сейфовой дверью внутри.
Попрощались мы с обитателями дома тепло, на дружеской ноте. Хотела я, было, спросить телефончик, чтобы быть в курсе дел. Да только у кого? 87-летняя старуха не очень-то подходит на роль осведомителя-комментатора. А родственник… Так он же очень дальний. Спасибо, что за домом присматривает. А больше с него никакого спросу и нет. Впереди еще семь лет.
Татьяна Бадалова