Местом зарождения коллектива, которому суждено было стать гордостью и
славой русского национального искусства, можно считать село Александровка
бывшей Воронежской губернии. Именно здесь на протяжении ряда лет начала
нашего
столетия собиратель и знаток фольклора, сельский учитель и член Музыкально-
этнографической комиссии при Московском обществе любителей естествознания,
антропологии и этнографии Митрофан Ефимович Пятницкий создал свой первый
ансамбль народной песни. С ним он гастролировал и за пределами Воронежской
губернии, а в 1910 году сформировал из народных певцов небольшой хор —
в составе всего восьми человек, среди которых особенно выделялись замечательная
певица Арина Колобаева и две ее дочери.
Местом же «боевого крещения» хора, много лет спустя названного именем Пятницкого— великого рыцаря русской песни, был Малый зал Благородного собрания в Москве (ныне Октябрьский зал Дома союзов). Именно здесь и состоялись весной 1911 года первые концерты коллектива, ставшие истинным событием в летописи нашей культуры. Самобытность, неподражаемую подлинность искусства питомцев Пятницкого оценили многие выдающиеся деятели искусства — Танеев, Рахманинов, Шаляпин. В первый вечер хору и его руководителю был преподнесен адрес, в котором говорилось: «Тот, кто любит шум наших лесов, родное приволье лугов и полей, ясную гладь наших рек и тебя, русский народ,—тот никогда не исторгнет из души своей тебя, русская песня, и будет ценить тебя, как чистое золото творчества, чувства и невидимой вечной власти над душой».
Главным отличием нового коллектива было то, что песни он пел не придуманные,
не выученные, а пронесенные через века самим народом, выросшие в его недрах,
отражавшие его думы, чувства, характер. Пятницкий поставил перед собой
определенную и ясную цель: продемонстрировать песню такой, какой она издревле
бытовала в народе. Говоря о причинах, подвигнувших его на создание хора,
он отмечал, что деятельность его открывает людям народную песню: «чтобы
она, желанная, увидела свет божий. И она увидит,— предрекал он,— И будем
мы, объединенные, петь ее на славу нашей любимой Родине»,
Программа хора уже тогда была разнообразна. Она включала и многочисленные
хороводы, и сценки из народного быта («Крестьянская свадьба», «Вечер за
околицей», «Посиделки», «Ночное»); демонстрировалось и звучание народных
инструментов (примечательно, что в те же годы расцветало и искусство Великорусского
оркестра Андреева). Успех выступлений хора был огромным, интерес к ним
— бесспорным, но. дальше опытов дело все же не пошло. Не было в ту пору
ни средств, ни возможностей для организации постоянного коллектива. Поэтому
энтузиасты народной песни за последующие годы выступали в Москве не более
десяти раз. Способствуя привлечению внимания к народной песне, они, однако,
не могли в условиях царизма сделать ее подлинным достоянием народа. Зато
сразу же после победы Октября начали осуществляться заветные мечты Пятницкого.
Хор его, по существу, заново родился, мгновенно, словно могучий богатырский
организм, полный соками земли, стал расти и расцветать. Уже в сезоне 1917/18
года он пополнился многими новыми участниками—простыми тружениками из
народа, сохранившими в сердце своем приверженность к песне. После рабочего
дня они собирались у своего руководителя и репетировали, а затем начали
давать концерты для самых широких кругов слушателей— на площадях и улицах,
в казармах и на заводах. За первый сезон таких выступлений состоялось
более восьмидесяти.
Решающим в биографии хора стало начало следующего сезона, когда коллектив
услышал Владимир Ильич Ленин. В этот день хору предстояло выступить перед
курсантами школы ВЦИК в Кремле, в Свердловском клубе. «Одеваемся, волнуемся,—
вспоминал Пятницкий.—Думаю, послушает Владимир Ильич одну-две песни и
уйдет. А вышло по-другому». Владимир Ильич прослушал весь концерт и пригласил
руководителя хора на следующий день к себе. С волнением шел он к вождю
революции, приготовив свой скромный подарок — снимок, где он был снят
с хористами. «Начал меня Владимир Ильич обо всем расспрашивать: и как
я песни народные собираю, и кто их записывать мне помогает, и когда это
дело начато, и как талантливых певцов из* народа подмечаю. С таким интересом
он обо всем слушал. А потом говорит: «Хорошее дело делаете, нужное. Оно
должно стать делом государственным. Ваши силы теперь будете только искусству,
творческим делам отдавать, а во всем остальном мы вам поможем. В случае
чего, пишите прямо о нуждах ваших, и желаю вам дальнейших больших успехов».
Так руководитель первого в мире социалистического государства поддержал
инициативу музыканта, одобрил деятельность хора, напутствовал его руководителя
на новые свершения, на продолжение начатого дела.
С этого дня началась новая глава в жизни коллектива, глава, которая длится
и по сей день. До 1927 года хором руководил сам основатель, затем во главе
его стояли видный фольклорист и знаток народного творчества П. Казьмин
(1927— 1964), а рядом с ним — композиторы В. Захаров (1932—1956) и М.
Коваль (1956— 1962). С 1962 года бессменным главой хора имени Пятницкого
является известный композитор Валентин Левашов.
Формы и содержание творческой деятельности хора тоже с годами значительно
обогатились. Наряду с народной музыкой он начал исполнять и произведения,
которые охотно создают для него лучшие советские композиторы—создают,
бережно сохраняя стиль и дух народного искусства. В 1938 году заметно
вырос состав хоровой группы, которой под силу исполнение сложных развернутых
произведений; одновременно был создан оркестр народных инструментов (руководитель
В. Хватов) и танцевальная группа (руководитель Т. Устинова). Весомую часть
репертуара коллектива составляют песни его руководителей В. Захарова,
М. Коваля, В. Левашова. С 1940 года коллектив стал носить название Государственный
русский народный хор имени М. Е. Пятницкого, а в 1968 году ему было присвоено
звание академического.
За минувшие десятилетия здесь выросли и снискали всесоюзное и мировое
признание многие выдающиеся певцы, танцоры, инструменталисты. По образцу
этого хора-эталона были созданы и успешно действуют его «младшие братья»
— коллективы многих краев и областей России, других республик нашей страны.
В послевоенные годы пример этот был подхвачен и за рубежом.
О сегодняшней жизни хора, о его значении и роли в культурной жизни нашей
страны рассказывает руководитель коллектива В. Левашов: «Огромный воспитательный
заряд несут в себе русские песни. Ведь, собранные воедино, все они как
бы составляют музыкальную летопись жизни нашего народа. А каждая в отдельности—
рассказ о неповторимой человеческой судьбе. И хотя мы называем их старинными,
они все же вечно юны, волнуют не одно поколение людей. Уверен, тот, кто
не остается безучастен к обаянию русской народной песни, способен тонко
чувствовать и красоту розовых зорь, и широту степей, и таинственный говор
лесов. Воздавая дань старым песням, мы, естественно, прислушиваемся и
к тем новым произведениям, которые создает жизнь и в которых получают
отражение важнейшие события советской действительности. Такими были в
свое время песни о коллективизации и первых колхозах, о челюскинцах и
перелетах через Северный полюс, о Красной Армии и славных защитниках Родины
в годы Великой Отечественной войны. Сегодня—это песни о мире, о грандиозных
трудовых свершениях нашего народа, строителя коммунизма.
Новые песни принесли и новый стиль исполнения. В прошлом наш народ создал
«песню, подобную стону», в которой он изливал свою душу. Современные же
русские песни звучат совсем по-иному. Они энергичны, активны, наполнены
оптимизмом. Это связано с огромными переменами, происшедшими в жизни,
сознании нашего народа и теперь так убедительно отраженными в новой Конституции.
Не случайно говорят в народе, что в песне— душа народа. В мажорном строе
современных советских песен—уверенность свободного человека, строящего
новую жизнь.
Хор имени Пятницкого объехал уже десятки стран мира. И каждый раз русская
песня помогала людям открыть для себя что-то очень важное и значительное,
помогала лучше узнать наш миролюбивый и радушный народ. Большие чувства,
глубокие человеческие переживания никого не оставляют безучастными».
Павел Чесноков (1877–1944) писал и светскую музыку, но прославился в первую очередь как церковный православный композитор.
В прошлом году российские любители музыки отметили 135-летие со дня его рождения, в 2014-м исполнится 70 лет со дня его кончины. Уже второе столетие его музыка окрыляет души и пробуждает сердца, а его энциклопедическая работа «Хор и управление им» по-прежнему является настольной книгой хоровых дирижеров. Итак, знакомьтесь – Павел Григорьевич Чесноков
Потомственный регент
Будущий композитор родился в 1877 году в селе Ивановское Звенигородского уезда Московской губернии в семье местного регента – дирижера церковного хора. Господь наградил мальчика звонким голосом и музыкальным слухом, благодаря чему его певческое «послушание» под руководством отца началось в самом раннем возрасте. Семи лет от роду Павел поступил в Московское Синодальное училище церковного пения, где его наставниками были великие хоровые дирижеры В.С. Орлов и С.В. Смоленский.
Окончив училище с золотой медалью в 1895 году, молодой регент работает в храмах Москвы, дает уроки пения в гимназиях и женских пансионах, а попутно занимается композицией с мастером полифонии С.И. Танеевым, который долгие годы был профессором и директором Московской консерватории.
Около десяти лет Чесноков преподает хоровое дирижирование в Синодальном училище, одновременно занимает должность помощника регента Синодального хора, позже дирижирует капеллой Русского хорового общества.
Под руководством Павла Григорьевича хор при церкви святой Троицы на Покровке стал одним из лучших коллективов Москвы: «Не певчим платили, а певчие платили, чтобы их приняли в хор Чеснокова», – вспоминал старейший московский регент Н.С. Данилов. В 1913 году журнал «Хоровое и регентское дело» восторженно писал о юбилейных концертах, посвященных 10-летию творческой работы знаменитого маэстро: «П.Г. Чесноков в деле дирижирования хором и виртуоз замечательный, и тончайший художник. Просто и серьезно, смиренно и строго пел хор.
…Все оттенки даются такими, каких требует внутреннее чувство и музыкальная красота каждого исполняемого произведения».
Церковь Воскресения Словущего на Успенском Вражке, где весной 1944 года
отпевали знаменитого регента П.Г. Чеснокова
С начала 1900-х годов Павел Чесноков становится признанным автором духовной музыки. Он часто ездит в гастрольные поездки по стране, выступая в концертах как дирижер, принимая участие в работе различных регентских курсов и съездов.
Широкая известность в певческих кругах не помешала музыканту продолжить свое образование: в 1917 году 40-летний композитор и дирижер получает диплом и серебряную медаль Московской консерватории, которую оканчивает по классу легендарного М.М. Ипполитова-Иванова.
«Хор и управление им»
Революция застала композитора на пике славы, в расцвете сил. Автор множества духовно-музыкальных сочинений, регент, удостоенный чести участвовать со своим хором в интронизации Патриарха Московского и всея Руси Тихона в 1917 году, – вся жизнь и творчество Чеснокова были неразрывно связаны с Церковью. Октябрьские события перевернули страницу истории православной России, и в ее новой, атеистической главе дело прославленного мастера стало ненужным и неугодным.
Первое время после революции кое-где еще звучат произведения Павла Чеснокова, но с годами гонения на служителей Церкви только усиливаются. На смену творческой активности композитора приходит вынужденное молчание. Мысли об эмиграции, несомненно, посещали Чеснокова, особенно после переезда в Париж его младшего брата Александра, но Павел Григорьевич, как поистине национальный художник, остался в Москве.
С 1920 года до конца жизни Чесноков преподает хоровое дирижирование и хороведение в Московской консерватории (с 1921-го – профессор), куда его пригласил композитор М.М. Ипполитов-Иванов. Кроме того, он возглавляет несколько любительских и профессиональных коллективов, работает главным хормейстером Большого театра СССР, руководит хоровой капеллой Московской филармонии.
Одновременно в эти годы маэстро трудится над книгой «Хор и управление им» – важнейшим теоретическим сочинением своей жизни. «Я сел за писание большой книги потому, что, проработав двадцать лет в области своего любимого хорового дела, понял, что в нашем искусстве нет науки, и задался смелой мыслью – создать если не науку, то хотя бы верный и прочный фундамент для нее», – объяснял он. Книгу долго не издавали – сочинение духовной музыки и работу регентом автору явно не простили! – и лишь в 1940 году его фундаментальное исследование, наконец, увидело свет. Сборник сразу стал библиографической редкостью: при выходе из печати весь тираж разошелся в считанные часы.
Последние годы жизни мастера были полны нужды и лишений. Композитор, чье творчество привносило в жизнь радость и свет – именно на них строится все православное богослужение, – умер ранней весной 1944 года в военной голодной Москве. Отпевание было совершено в церкви в Брюсовом переулке, а похоронили Павла Григорьевича на Ваганьковском кладбище.
Песнопение души
Наследие Чеснокова, чье имя называют рядом с такими корифеями, как Рахманинов и Чайковский, включает около пятисот хоровых произведений. Примерно пятую их часть составляет светская музыка: обработки народных песен, хоры и романсы на стихи русских поэтов, детские песни. Но основная часть его творчества – духовные произведения: авторские песнопения и переложения традиционных распевов православного богослужения. В их числе – полные циклы Литургии и всенощного бдения, опусы «Хвалите имя Господне», «Великое славославие», «Ко Пресвятой Владычице» и другие сочинения, вошедшие в золотой фонд церковной музыкальной культуры. Кроме песнопений композитор сочинял экфонетику (распевное чтение, один из способов озвучивания текстов Священного писания, не предназначенных для пения), а также литийные молитвы и ектении для диакона и смешанного хора.
Музыка Чеснокова глубоко национальна и самобытна, каждая его мелодия помогает донести слова молитвы до верующих сердец. Изысканные по красоте гармонии, глубочайший эмоциональный колорит, искренность в выражении религиозного чувства – неподражаемый стиль его хорового письма не спутаешь ни с чьим другим. «Этот замечательный композитор осмыслил церковную музыку как молитвенные крылья, на которых наша душа легко возносится к престолу Всевышнего» – слова из некролога памяти Павла Чеснокова, опубликованного в апрельском номере «Журнала Московской Патриархии» за 1944 год, наилучшим образом характеризуют уникальный дар крупнейшего автора духовной музыки ХХ века.
Так говорил Чесноков
Хор – это такое собрание поющих, в звучности которого есть строго уравновешенный ансамбль, точно выверенный строй и художественные, отчетливо выработанные нюансы.
Дурное или хорошее отношение регента к певцам и певцов к регенту имеет соответствующее влияние на исполнение. Ведь что такое исполнение? Это – теснейшее духовное общение, полное слияние душ певцов с душой регента. Регент в момент исполнения – солнце, певцы – цветы. Как цветы раскрываются и тянутся к солнцу, впитывая его животворящие лучи, так и певцы в момент исполнения открывают свои души, принимая в них излучение вдохновения регента и вдохновляясь.
Это интересно
Многоголосие, которое является неотъемлемой частью современной русской православной духовной музыки, проникло в отечественное церковное пение лишь в XVII веке. А до этого с момента Крещения Руси в 988 году в нашей стране бытовало одноголосное, или унисонное исполнение, пришедшее к нам, как и само христианство, из Византии. Пение в унисон, по-своему богатое и выразительное, называлось знаменным – от древнеславянского слова «знамя» (знак, с помощью которого записывалась мелодия). Визуально эти знаки напоминали различные по форме крюки, поэтому знаменное пение также называли крюковым. Такая запись звуков не имела ничего общего с привычной нотной грамотой – ни по принципу записи, ни по внешнему виду. Культура древних певческих рукописей, существовавшая более 500 лет, давно канула в Лету, но среди современных музыкантов порой встречаются энтузиасты, которые разыскивают и расшифровывают раритетное крюкотворчество, понемногу возвращая знаменное пение в церковный обиход.
П.Г. Чеснокову - к 30-летию творческой деятельности
Спасибо за быль православную,
За веру родной старины,
За песню созвучную, славную,
В виденьи грядущей Весны.
Спасибо за пламень горения –
Живет им молитва в тиши.
Спасибо за все наслаждения
Восторженной нашей души.
Мы Вас многолетьем приветствуем,
Пусть гений до века живет
И Вечное нам, многолетствуя,
На радость России поет.
Духовенство и прихожане Николоявленской церкви на Арбате
Участником церемонии без политики стал накануне Владимир Путин. По дороге на переговоры в Берлин, он ненадолго заехал в Австрию. Не как глава дружественного государства, а как гость.
В живописных предместьях Граца поженились глава австрийского МИДа Карин Кнайсль и бизнесмен Вольфганг Майлингер. Среди приглашенных были и другие первые лица. И все же это торжество для двоих. Уютное, камерное, веселое, с особым для Австрии колоритом - кубанскими мотивами и, конечно, теплыми пожеланиями в адрес молодоженов.
Свадьба главы австрийского МИДа Карин Кристине Кнайсль и не очень известного даже в этой стране инвестора Вольфганга Майлингера наверняка бы попала лишь в местную светскую хронику, не более того. Но все изменил приезд гостя, которого госпожа Кнайсль, ставшая министром иностранных дел Австрии лишь в декабре прошлого года, решила пригласить на торжество. Случилось это на переговорах в июне, когда президент России был с визитом в Вене.
Сложно сказать, всерьез ли рассчитывали на приезд Владимира Путина молодожены или думали, что его согласие – дань дипломатическому протоколу, но в результате австрийский небольшой городок Гамлиц попал в топ мировых новостей. Собачки породы боксер принесут кольца молодоженам - такова деревенская австрийская церемония.
«Как-то раз в интервью Карин сказала, что владельцы боксеров, как я недавно увидел, ценят уют, имеют прекрасное чувство юмора, и их нелегко вывести из душевного равновесия. Все эти качества необходимы в семейной жизни. А у Карин целых два боксера. В таких случаях у нас говорят, комментарии излишни. Дорогие молодожены! Я от всего сердца поздравляю вас с заключением брака и созданием новой семьи. В России принято желать новобрачным совет да любовь. С удовольствием желаю вам этого, ну а, кроме того, счастья и здоровья в вашем совместном будущем. Предлагаю поднять бокалы, чтобы ваша жизнь была радостной», - сказал Владимир Путин.
«За этим столом - семья в самом широком значении этого слова. Господин президент, спасибо, что вы сегодня с нашей семьей. У Гете есть замечательный роман «Избирательное сродство». Можно сказать, для нас Вы избранный», - отметила Карин Кнайсль.
Сказать, что жених и невеста волновались – не сказать ничего. Вольфганг, прежде чем надеть кольцо на палец своей избранницы, подзывает Владимира Путина, чтобы поддержал морально.
Вольфганг Майлингер: «Подходите ближе, президент!»
Карин Кнайсль: «Ему нужно мужество!»
Владимир Путин: «Нет, ему не нужно, он сильный мужик».
Вольфганг Майлингер: «Ага, целых 120 килограммов».
Приглашенные, среди которых было практически все руководство Австрии, начиная с канцлера Себастьяна Курца, а также генерального секретаря ОПЕК Мухаммеда Баркиндо схватились за телефоны. Вообще, сделать фотографию на память не просто со свадьбы, а со свадьбы, где еще и такой почетный гость, хотели многое.
Шеф-повар ресторана, где гуляли гости, тоже мечтал о селфи с Путиным. Получилось ли – неизвестно. Зато известно, что угощали всех блюдами местной кухни.
В меню ресторана есть традиционный венский шницель, запеченный цыпленок и вегетарианские блюда, которые предпочитает невеста, например, лапша со спаржей и пряными томатами.
Кухню, танец молодоженов, во время которого молодой муж, а к слову пара живет вместе уже 10 лет и только сейчас решила пожениться, трогательно пытался подбрасывать невесту, обсуждают в Австрии, да и соседней Германии, вот уже второй день. Как и, без сомнения, танец Владимира Путина с Карин Кристине Кнайсль.
А вот австрийское телевидение, для которого свадьба главы МИД теперь - главная новость, раскрывает тайну автомобиля, на котором расписывались гости, в том числе и Владимир Путин. Оказывается, это не просто подарок молодоженам.
«Решил подарить им старый «жук». Тем более такой «жук» был первой машиной Вольфганга. Каждый гость оставил подпись на нем. Затем мы его выставим на аукцион, а вырученные средства потратим на хорошее дело, на помощь бездомным животным», - говорит Алоис Кюрер.
Он рассказывает про Вольфганга Майлингера поподробнее, ведь о фрау Кнайсль знают многое, а о ее избраннике - нет.
«Он очень честный веселый парень. Они, по-моему, идеальная пара. Им весело вместе, а это очень важно», - отмечает друг семьи Алоис Кюрер.
Владимир Путин подарил молодоженам картину с деревенским пейзажем, а еще тульский самовар и старинную масловыжималку. Эти места в Австрии славятся подсолнухами, не зря свадебная повозка была украшена ими. К тому же этот подарок со смыслом. Ведь бить масло из семечек подсолнуха впервые придумали в России, в нашей Белгородской области, до которой от Австрии тысячи километров. А еще Путин привез с собой казачий хор. Устоять под песни которого не смог никто из гостей. А уж когда кубанские казаки неожиданно для всех запели на немецком, да еще и про 17-летнюю блондинку, тем более.
В своем Инстаграме невеста, она же министр иностранных дел Австрии, до сих пор так и не выложила ни одной фотографии со свадьбы. Это, ведь, личное. Никакой политики. Впрочем, молодоженам сейчас и не до этого.
Продолжение. Начало в № № 3-12/2009 и 1-2/2010.
Сторонники нового, «почвенного» направления в русской церковной музыке сознавали, что помимо научной и просветительской работы, помимо опытов гармонизации церковных мелодий, важна также чисто практическая деятельность, включающая воспитание будущих певцов, регентов и композиторов. Придворная капелла заимствовала свои методики обучения, хоровую и композиторскую технику с Запада и потому не могла дать нового импульса развитию нашего церковного пения. Перед сторонниками возрождения древнерусской певческой культуры встал вопрос о новой школе, способной воспитать сильную, грамотную молодежь, преданную своим корням, способную свернуть с проторенной дорожки подражания западным образцам и возродить прочно забытые традиции исконно русского песнотворчества.
Огромный вклад в это начинание внес Степан Васильевич Смоленский (1848-1908), ставший продолжателем дела В. Ф. Одоевского и протоиерея Д. В. Разумовского. Этот блестящий ученый, педагог, церковный композитор оказал огромное влияние на развитие нашего церковного пения. Прежде всего, он поднял на высокий профессиональный уровень деятельность Синодального училища и хора, до этого находившиеся в упадке. Кроме того, он воспитал плеяду талантливых композиторов и регентов и, таким образом, стал основателем московской школы композиции, опубликовал важнейшие научные труды, опередившие время.
С. В. Смоленский родился 8 октября 1848 г. в Казани 1 . С юных лет он интересовался светской музыкой, колокольным звоном, русским фольклором. Но настоящим увлечением Степана Васильевича всегда было церковное пение. Еще в гимназии он регентовал хором своих товарищей. И в последствии хоровое дело всегда было для него любимейшим занятием.
По окончании Казанского университета в 1872 г. Смоленский поступает на службу в городской суд и одновременно начинает заниматься хором Учительской русско-инородческой семинарии, открытой профессором Н. И. Ильминским. Кроме хорового дела Смоленский преподавал в семинарии историю и географию.
В поисках знаний по хороведению Смоленский несколько раз ездил в Придворную капеллу, в Петербург, а также совершил путешествие за границу, где занимался изучением педагогики. Результатом его деятельности стало руководство по теории музыки и начальной гармонии «Курс хорового церковного пения», получивший большое распространение в народных школах. Около этого времени началась многолетняя дружба Смоленского с известным педагогом С. А. Рачинским, давшая большие плоды как для музыкальной педагогики в целом, так и для развития московской школы церковного пения 2 .
В 1876 г. состоялось судьбоносное знакомство Смоленского с протоиереем Д. В. Разумовским, возглавлявшим кафедру истории церковного пения в Московской консерватории. Протоиерей Димитрий упрекнул Смоленского в незнании крюковой нотации, необходимой для изучения основ русского церковного пения, после чего Смоленский занялся изучением крюков под руководством казанских старообрядцев. Освоив древнерусскую нотацию, Смоленский приступает к изучению рукописей Соловецкой библиотеки, хранившейся тогда в Казани 3 . Результатом этих научных занятий стало издание его фундаментальных трудов: «Описания рукописей Соловецкой библиотеки» (1885), «Краткое описание рукописи древнего знаменного ирмолога, принадлежащего Воскресенскому „Новый Иерусалим“ именуемому монастырю» (1887), публикация памятника древнерусской теории музыки XVII в. «Азбука знаменного пения. Извещение о согласнейших пометах старца Александра Мезенца» с комментариями Смоленского (1888).
В 1889 году С. В. Смоленский переезжает в Москву и становится преемником протоиерея Д.Разумовского по кафедре истории древнерусского церковного пения при Московской консерватории, а с осени 1899 г. принимает руководство Московским синодальным училищем церковного пения. С этих пор Степан Васильевич посвящает большую часть своего времени реорганизации училища, вводит новую педагогическую методику, реализует свой замысел превратить это учебное заведение в «рассадник знатоков древнего церковного пения». Благодаря большой человеческой теплоте и педагогическому таланту Степану Васильевичу удалось сплотить вокруг себя учащихся и преподавателей. Много внимания Смоленский уделял и Синодальному хору, репертуар которого стал меняться в «русском направлении». Именно деятельности Смоленского мы обязаны появлением таких корифеев московской школы, как А. Д. Кастальский и П. Г. Чесноков и др.
За 12 лет своего пребывания во главе Синодального училища С. В. Смоленский собрал превосходную библиотеку древних певческих рукописей, количество которых приближалось к тысяче экземпляров 4 .
К сожалению, столкновение С. В. Смоленского с товарищем обер-прокурора В. К. Саблером и А. А. Ширинским -Шихматовым, своим непосредственным начальником, сделало невозможной дальнейшую работу Степана Васильевича и привела к его добровольной отставке и переводу в Петербург.
В мае 1901 г. Смоленский был назначен управляющим Придворной певческой капеллой. Плачевное положение учебной части и противодействие начальства, графа А. Д. Шереметева, вновь привели к осложнениям.
В 1903 г. Степан Васильевич оставил пост управляющего капеллы.
Некоторое время после этого Смоленский посвятил научной деятельности. Отдельно следует упомянуть такой труд Степана Васильевича, как издание памятника
XVII в. «Азбука Александра Мезенца» с приложением научных комментариев и таблиц, содержавших сопоставление строк из Ирмология, принадлежавших к разным историческим периодам. Это издание было беспрецедентным событием в отечественной музыкальной медиевистике и задало высокий стандарт для последующих работ в этой области.
Большой ценностью обладало и издание Смоленским фрагментов Воскресенского Ирмологиона XII в., знакомившее исследователей с одним из древнейших рукописных памятников Руси.
В годы, последовавшие за отставкой с поста управляющего капеллой, Смоленский также совершает поездку на Афон, в Вену и Софию, читает лекции по истории церковного пения в Петербургском университете. В 1907 г. Смоленский открыл в Петербурге Регентское училище, куда принимал всех желающих и имеющих способности к хоровому делу. Однако это начинание столкнулось с недостатком финансирования, и ему не суждено было оставить в истории церковного пения какого-либо заметного следа.
Степан Васильевич также принимал участие в создании известного журнала «Хоровое и регентское дело», в организации I Регентского съезда в Москве летом 1908 г., исторических концертов, пользовавшихся большим успехом.
Сама идея съездов оказалась столь плодотворной, что получила свое продолжение в съездах нашего времени: регентских конференциях конца XX в., а также в съездах любителей древнерусского церковного пения в 2000-х гг. Традиция же исторических концертов продолжилась в новое время фестивалями православного пения, особенно в выступлениях таких коллективов, как хор «Древнерусский распев» А.Гринденко и ансамбль «Сирин».
20 июля 1908 г. С. В. Смоленский скончался в Васильсурске, по дороге в родную Казань, оставив нам бесценное наследие великолепных научных работ и результатов своей неутомимой педагогической деятельности.
Одним из лучших учеников С. В. Смоленского стал Александр Дмитриевич Кастальский (1856-1926), талантливый композитор, которому суждено было совершить настоящий переворот в умах и сердцах своих современников, неравнодушных к церковному пению.
А. Д. Кастальский родился 16 ноября 1856 г. в семье московского протоиерея. Композиторский талант Кастальского сформировался и развился в годы обучения в Московской консерватории, под влиянием таких корифеев русской музыки, как П. И. Чайковский и С. И. Танеев. В Синодальном училище Кастальский появляется в 1887 г., в качестве преподавателя фортепиано. В 1891 г. Кастальский становится помощником регента Синодального хора и активно включается в сотрудничество с В. С. Орловым, выдающимся знатоком хорового дела. В этот период Александр Дмитриевич делает свои первые опыты в гармонизации церковных мелодий.
Яркое, самобытное звучание переложений Кастальского не оставляло слушателей равнодушными. Особенно благоприятное впечатление оказывали произведения этого автора на клириков московского Успенского собора, где гармонизации Кастальского исполнялись Синодальным хором. Сам Кастальский отмечал, что ему приходилось «писать стихиры, иногда, для скорости, литографскими чернилами; на ближайшей спевке стихиры проходятся с хором и на службе уже поются в соборе обоими клиросами, не сходясь. В товарищеском кругу острили, что мои работы попадают в Синодальный хор еще «на корню» 5 .
С другой стороны раздавались критические голоса: любителям произведений в «классическом стиле» петербургской школы не нравились смелые идеи Кастальского, отказавшегося от традиционного гомофонно-гармонического стиля, введенного Львовым. «Преследуя, кроме «типичности и бесхитростности гармоний», и практические цели, композитор стремился к освобождению древнего пения от «безнадежнейшего шаблона» и от привычки «замазывать уши богомольцев музыкальной патокой, в которой вязнут тексты молитв…» — пишет Н. С. Гуляницкая 6 .
Отказ от форм, свойственных западной музыке, от классической тональной системы, стремление использовать интонации, услышанные в древнерусских распевах, в подголосочном пении старообрядцев и единоверцев, в народном песенном творчестве позволили Кастальскому создать совершенно новое звучание богослужебных песнопений, которое в то же время было глубоко русским, узнаваемым, традиционным.
В Синодальном училище Кастальский преподавал фортепиано и народную музыку, разработал курсы «церковный стиль» и «церковные формы». Около двадцати лет Кастальский дирижировал Синодальным хором — вначале как помощник регента, затем — как регент. В 1910 г. А. Д. Кастальский становится во главе Синодального училища. На этом посту он укрепляет и развивает те принципы, которые были заложены при основании училища С. В. Смоленским. Вместе со своими единомышленниками он добивается в том же году его преобразования в высшее хоровое учебное заведение.
Сам Кастальский в своих воспоминаниях даже жалуется на то, что в качестве руководителя училища ему пришлось расшифровывать древнерусские песнопения, готовить материалы для известных исторических концертов-то есть заниматься всем тем, что ранее, в свою бытность директором Синодального училища, делал С. В. Смоленский.
Многие исследователи отмечают, что именно во времена директорства Кастальского Синодальное училище и хор достигают своего наивысшего развития. Курс учебных дисциплин практически не уступает консерваторскому. Мастерство хора получает признание по всей стране и за рубежом.
К сожалению, после революции 1917 г. А. Д. Кастальскому суждено было стать свидетелем разрушения Синодального училища, которому он отдал столько сил и времени. Он продолжал бороться за существование учебного заведения хотя бы в качестве народной хоровой академии, но в 1923 г. академия была преобразована в хоровой подотдел Московской консерватории. К 1926 г. от славного своими традициями Синодального училища осталось лишь отделение общего музыкального образования на иструкторско-педагогическом факультете консерватории.
17 декабря 1926 г. А. Д. Кастальский скончался. Казалось, и дело всей его жизни уничтожено, но это было не так. Произведения этого автора по-прежнему звучат в православных храмах, приемы работы с хором и теоретические труды изучаются современными регентами. Если же говорить о том влиянии, какое оказал Кастальский на развитие нашего церковного пения, то сравнить его можно лишь с вкладом Глинки в развитие нашей светской музыки. Он стал родоначальником нового направления в композиции и последствия этого грандиозного переворота слышатся в творчестве церковных композиторов нашего времени.
Среди клирошан до сего дня пользуются большой популярностью произведения А. Д. Кастальского, написанные для Литургии и Всенощного бдения: Мирная ектения, Единородный сыне, Владимирская Херувимская, Милость мира (киевского распева), Достойно есть, Предначинательный псалом, Блажен муж, Двухголосная гармонизация Догматиков знаменного распева (в особенности, Догматик 2 гласа «Прейде сень законная»), Свете тихий, Ныне отпущаеши, Малое и Великое славословия, Хвалите имя Господне и другие.
Другим известным представителем «нового направления» в церковном пении стал Павел Григорьевич Чесноков (1877-1944). Этот известный композитор родился в семье церковного регента, в Воскресенске Звенигородского уезда Московской губернии.
С пятилетнего возраста он принимал участие в пении церковного хора, которым руководил его отец. В семь лет Чесноков поступил в Синодальное училище церковного пения, которое и закончил в 1895 г. с золотой медалью.
Талант Чеснокова, как и дарование Кастальского, развился и укрепился благодаря большой заботе С. В. Смоленского. Вот как сам П. Г. Чесноков вспоминает об участии, которое принимал директор училища в становлении его как церковного композитора: «Я писал свой первый большой концерт для хора с любовью и прилежанием. Но всякий раз, на очередном уроке композиции и теории С. В. Смоленский спокойно перечеркивал карандашом написанное и говорил:
„Это — не то“. В конце концов, я был близок к отчаянию. Но вот однажды я шел по улице, думал о своем неудачном сочинении, и вдруг меня осенило! Как будто предо мною отворилась закрытая дверь. Я постоял мгновение и затем бросился бежать. Москвичи, вероятно, с удивлением смотрели на долговязого юношу, бегущего со счастливым лицом по Кузнецкому мосту. Всю ночь я писал. А наутро С. В. Смоленский, внимательно проиграв сделанное мною, встал, обнял меня, поцеловал и сказал: „Поздравляю тебя“. И действительно, это было одно из лучших моих сочинений!» 7
Практически всю свою жизнь П. Г. Чесноков был связан с хоровым делом. Начинал он помощником регента в Синодальном училище, затем руководил частными хорами при московских храмах Космы и Дамиана в Шубине, Святой Троицы на Покровке, неоднократно возглавлял хор на богослужениях в храме Христа Спасителя.
Хотя Чесноков создал немало авторских произведений, обработки уставных распевов для хора занимали в творчестве композитора особое место. «В этих обработках обнаруживаются большое знание эффектов голосовых тембров в хоре и большая самостоятельность голосоведения, так мало свойственная петербургской школе» 8 , — писал И. А. Гарднер.
Особую любовь певчих и регентов снискали такие произведения П. Г. Чеснокова для исполнения на Божественной Литургии, как: Изобразительные антифоны, Софроньевская и Старо-Симоновская Херувимские, Милость мира (гармонизация киевского распева), Достойно есть, а также песнопения Всенощного бдения: Предначинательный псалом, Блажен муж, Ныне отпущаеши, Хвалите Имя Господне, тропари по Непорочных и другие.
Нужно отметить, что характерной чертой Синодального училища в этот период (конец XIX — начало XX вв.) является тесное сотрудничество теоретиков, тружеников науки и талантливых практиков. Рядом с такими музыкальными талантами, как Кастальский, Чесноков, Гречанинов, стояли преданные своему делу ученые, находившие в рукописях, дошедших до нас сквозь тьму веков, материалы, необходимые для современного богослужебного пения.
Одним из таких рыцарей науки был протоиерей Василий Михайлович Металлов (1862-1926). Этот известный исследователь древнерусского певческого искусства родился в семье сельского священника в деревне Антиповка Саратовской губернии, учился в Московской духовной академии, затем преподавал церковное пение в Саратовской духовной семинарии.
В 1884 г. Василий Михайлович принимает священный сан и после этого проходит приходское служение в сельских храмах. Впоследствии отец Василий служил в московской церкви св. Василия Кесарийского, и уже в 1915 г. был назначен настоятелем Казанского собора на Красной площади.
В 1885 г. отец Василий был приглашен С. В. Смоленским для помощи в создании известной рукописной библиотеки Синодального училища, а также в качестве преподавателя. К этому времени протоиерей В.Металлов уже был серьезным исследователем, автором нескольких статей по древнерусскому певческому искусству.
После перевода С. В. Смоленского в Петербургскую капеллу протоиерей В.Металлов был приглашен на кафедру истории русского церковного пения в Московской консерватории и становится преемником протоиерея Димитрия Разумовского и С. В. Смоленского в деле изучения древнерусского певческого искусства. Протоиерей В.Металлов издает несколько фундаментальных трудов, многие из которых сохраняют свою актуальность до сего дня.
Среди наиболее важных работ отца Василия назовем «Осмогласие знаменного распева». В этом труде автору впервые удалось раскрыть основу знаменного распева, т. н. центонный (кентонный), или попевочный принцип. Согласно этому принципу, структура знаменных песнопений определяется сочетанием устойчивых мелодических формул, характерных для гласа, или группы гласов. До этой новаторской работы исследователи считали, что в знаменном распеве определяющее значение для характеристики гласа имеет система господствующих звуков и устоев. Протоиерей Василий исследовал также способы сочетания попевок, их теснейшую связь с текстом песнопения.
Другим важным направлением его работы является издание палеографического атласа «Русская семиография» (1912), где представлены факсимиле из музыкальных рукописей разного времени. Этот труд позволил оценить особенности почерка музыкальных знаков, свойственного для памятников разного времени. Этим трудом протоиерей В.Металлов продолжил направление, заданное С. В. Смоленским, в его сравнительных таблицах ирмосов, прилагавшихся к азбуке Александра Мезенца.
Наконец, третьим важным направлением деятельности отца Василия было исследование вопросов, касающихся истории нашего церковного пения. Среди работ, посвященных данной теме — «Очерк истории православного церковного пения в России» (1893, 1896, 1910, 1915, 1995), «Синодальные, бывшие патриаршие певчие» (1898), «Богослужебное пение русской церкви в период домонгольский» (1908, 1912), «К вопросу о комиссиях по исправлению богослужебных певческих книг русской церкви в XVII веке» (1912).
Перу отца Василия Металлова принадлежит также несколько простых гармонизаций уставных мелодий, выдержанных в т. н. «строгом стиле». И. А. Гарднер отмечал, что «гармонизации эти сделаны в хоральном стиле, легко исполнимы, но не представляют собой ничего, что бы привлекало особое внимание или было бы даже характерным для московской школы. Их свойства: корректное музыкальное письмо, точное сохранение подлинной мелодии и самая обычная, „школьная“ гармония» 9 .
Многогранная деятельность отца Василия включала также исследование рукописных памятников, преподавательскую работу в Синодальном училище и Московской консерватории. Однако важнейшее место в жизни этого пастыря всегда занимало священническое служение. Не может не вызывать удивления, как удавалось этому большому ученому, педагогу сочетать свои многочисленные научные занятия со священническим служением. В этом отношении, как и во многом другом, отец Василий стал продолжателем дела отца Димитрия Разумовского и показал пример самоотверженного служения Богу и Церкви.
Стараясь преодолеть свойственные переложениям Львова и Бахметева недостатки: опору на гармонию западного склада, монотонность и шаблонность звучания, композиторы «новой школы» наконец сумели отыскать приемы гармонизации, более подходящие по характеру к древнерусским ладам и во многом близкие и созвучные древнерусскому многоголосью. Вместе с тем стремление к яркости звучания, эмоциональному аффекту часто приводили к тому, что музыкальная палитра новых переложений затмевала смысл богослужебного текста, вносила авторское субъективное осмысление песнопения. Другими словами, большинство произведений авторов «московской школы» не вполне свободно от заблуждений, свойственных их предшественникам. Стремление «изобразить молитву», «передать чувства молящихся» характерно и для Чеснокова, и для Кастальского 10 и для других «синодалов».
Меня не оставляет ощущение, что свт. Игнатий (Брянчанинов) предвидел такое развитие событий и потому весьма строго подходил к вопросу о духовном облике церковного композитора: «Святой Дух возвестил, что песнь Господня не может быть воспета „на земли чуждей“ (Пс. 136:4). Неспособен к этой песни не только сын мира, но и тот глубоко благочестивый христианин, который не освободил еще от ига страстей своего сердца, сердце которого еще не свободно, еще не принадлежит ему, как порабощенное грехом. Не способен еще к тому тот, кто на поприще христианского подвижничества, весь день сетуя ходит, то есть находится еще в постоянном созерцании греха своего и в плаче о нем, во внутренней клети которого еще не раздался глас радования, раздающийся в духовных селениях праведников» 11 . Именно поэтому, как думается, святитель видел особую важность в сохранении одноголосного исполнения древних распевов.
Наши святые так высоко говорят о древнем одноголосном пении, но почему же нам бывает так тяжело слышать его, если оно не сопровождается гармоническими украшениями? Пожалуй, главной причиной такой неохоты следует назвать нашу леность к молитве и привычку к «молочной пище». Чистое одноголосье лишает наш слух приятной ласки и развлечения, а душу — занимательной эмоциональной игры, которую мы принимаем за молитву. Слезливый минор вызывает у нас «покаянные чувства». Бравурный мажор — «торжество и радость». Нет ли в этом обмана, манипуляции эмоциями, прельщения?
Унисонное пение — это пост души, освобождение от чувственных движений и впечатлений. Первое время, когда мы слышим унисонное пение, перед нами открывается истинное положение вещей: наш внутренний мир оказывается серым, непривлекательным, скучным. Мы остаемся наедине с нашей внутренней пустотой, с нашей немощью и неспособностью к чистой молитве (но разве знаменный распев виноват в этом?). Затем, постепенно, наше ухо начинает привыкать к простоте и внутренней собранности одноголосья. Мы ясно слышим слова богослужебных песнопений, не затененные гармоническим шумом, но напротив, соединенные с мелодиями, служащими по слову св. Григория Нисского истолкованием слов, облегчающими понимание песнопений.
Если мы постараемся трудиться, внутренне осмысливая слова молитвы, соединяя свою сердечную песнь с пением Церкви, то, почувствовав духовную пользу, не станем более сетовать, что знаменный распев плох, что древнее пение Церкви «мешает нам молиться». Наши великие святые недаром признавали знаменный распев глубоко соответствующим внутреннему устроению нашего богослужения, во всех отношениях полезной и здравой частью нашего литургического предания.
Устыдимся малодушия, постараемся научиться любить наши древние распевы, которые всегда служили великим утешением для наших святых. Пусть на первом месте у нас будут не наши эстетические привязанности, а польза нашей души.
- Отец С. В. Смоленского Василий Герасимович Смоленский в течение пяти лет служил секретарем у казанского архиепископа Григория (Постникова), большого ревнителя просвещения, способствовавшего формированию в Казани сильного научного центра. Позже Василий Герасимович служил секретарем по студенческим делам в Казанском университете. Судьба Смоленского-сына также была связана с Казанской духовной академией и Казанским университетом.
- С. А. Рачинский, большой знаток и любитель «простого пения», был близко знаком с К. П. Победоносцевым. Это знакомство помогло Смоленскому издать азбуку Александра Мезенца. Кроме того, в 1885 г. К. П. Победоносцев пригласил Смоленского участвовать в деятельности комиссий по вопросам преподавания церковного пения в семинариях. Затем последовало назначение Смоленского директором Синодального училища и, позже, — управляющим Придворной капеллой.
- Ныне большая часть рукописей монастыря находится в Соловецком собрании Российской национальной библиотеки.
- Синодальное собрание ныне входит в состав фондов Государственного исторического музея.
- Кастальский А.Д. О моей музыкальной карьере и мои мысли о церковной музыке. // Русская духовная музыка в документах и материалах. Т. I. Синодальный хор и училище церковного пения. М., 1998. С. 236.
- Гуляницкая Н.С. Русское «гармоническое пение» (XIX век). М., 1995. С. 87.
- Гарднер И.А. Богослужебное пение Русской Православной Церкви. МДА: Сергиев Посад, 1998. Т. 2. С. 539-540.
- Там же. С. 540.
- Там же. С. 561.
- Произведения А. Д. Кастальского кажутся более сдержанными благодаря более точному следованию характеру древней мелодии, большей строгости в выборе средств гармонизации.
- Святитель Игнатий (Брянчанинов) . Понятие о ереси и расколе // Богословские труды. М., 1996. ¹32. С. 296.
Образцово-показательный оркестр войск национальной гвардии Российской Федерации по праву является одним из лучших военных музыкальных художественно-творческих коллективов войск национальной гвардии.
Оркестр является правоприемником Образцово-показательного оркестра Отдельной мотострелковой ордена В.И. Ленина имени Ф.Э. Дзержинского дивизии особого назначения (создан 6 декабря 1956 года), который приказом МВД СССР от 11 октября 1971 года № 282 выведен из состава соединения, подчинён непосредственно штабу внутренних войск МВД СССР и переименован в Образцово-показательный оркестр внутренних войск МВД СССР. В 2016 году оркестр переименован в Образцово-показательный оркестр войск национальной гвардии Российской Федерации.
Деятельность коллектива обширна и многообразна. Ориентируясь, в основном, на военную аудиторию, оркестр с успехом выступает в различных концертных залах и на концертных площадках в нашей стране и за рубежом, принимает активное участие в музыкальном оформлении значимых общественно-политических событий страны.
Творческая биография коллектива неотъемлемо связана с повседневной жизнедеятельностью войск. Оркестр проводит большую концертно-просветительную работу среди военнослужащих, сотрудников, работников войск национальной гвардии и членов их семей, принимает активное участие в военно-патриотическом воспитании. Выступления оркестра перед военнослужащими, выполняющими боевые задачи в горячих точках страны в Фергане, Коканде, Кувасае, Андижане в 1989 году, неоднократные выезды в Чеченскую республику, начиная с 1995 года, способствовали подъёму боевого духа воинов, позволяли отвлечься им от трудностей нелегкой службы.
За годы своей служебно-творческой деятельности оркестр дал сотни концертов, провёл многочисленные записи на радио, записал концертную программу на телевидении, снялся в документальном фильме «Старт дает Москва». Коллектив оркестра принимал участие в музыкальном оформлении Олимпиады в 1980 году, Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в 1986 году, спортивных игр «Дружба-84», выступал в музыкально-театрализованных представлениях в дни празднования 850-летия г. Москвы.
В 2002, 2003 годах оркестр с успехом выступил на международных фестивалях военных духовых оркестров в г. Санкт-Петербурге.
В 2013 году оркестр принял участие в праздновании 69-й годовщины освобождения Па-Де-Кале (Франция) и в Международном военно-музыкальном шоу "BerlinTattoo" (Германия).
В 2013 и 2014 годах коллектив оркестра был приглашён для участия в Международном фестивале военных оркестров "Musikparade" (Германия).
Исполнительские возможности коллектива очень широки. Ему одинаково доступны как произведения крупной формы, так и миниатюры; он с успехом может аккомпанировать солисту-вокалисту или инструменталисту, с блеском исполнять служебно-строевой репертуар.
В настоящее время в состав Образцово-показательного оркестра войск национальной гвардии Российской Федерации входят духовой и симфонический оркестры.
Художественный руководитель Образцово-показательного оркестра войск национальной гвардии Российской Федерации, начальник Военно-оркестровой службы - главный военный дирижёр Росгвардии полковник Васяк Владимир Петрович.