Ринат Валиуллин
ГДЕ ВАЛЯЮТСЯ ПОЦЕЛУИ
Если вам кажется, что надо что-то менять в этой жизни, то вам не кажется.
Он зашел в темную проходную двора, задумчивый и рассеянный, когда неожиданно перед ним возникла фигура и объявила женским голосом:
Деньги давай!
Сколько? - спросил безразлично, заметив в руках девушки ствол.
А давайте все.
На! - вырвал он театрально, словно сердце, бумажник из-за пазухи.
Что же вы так без сожаления сорите деньгами? - взяла незнакомка кошелек, вытащила купюры и, бросив ему в ноги опустевший кожаный чехол, зачем-то пересчитала деньги.
Скучно, - поднял он портмоне и сунул его обратно к сердцу.
Так вы, наверное, только с хорошими людьми общаетесь?
Вот и мне скучно.
Так вы, наверное, никого не любите?
Даже не знаю, что ответить. Выровняло всю любовь, как катком, плоская она стала что ли, - поежилась от холода девушка и втянула свою длинную шею в плечи.
Замерзли совсем?
Конечно, полчаса вас ждала в этом закоулке.
Почему выбрали именно этот, здесь же довольно светло? Хотя могли бы шмальнуть по фонарю, чтобы запустить сюда мрак.
Именно поэтому, - снова поежилась она.
Чаю не хотите выпить? Я живу в этом дворе на седьмом этаже.
Жаль, что не на седьмом небе…
С вашей игрушкой это можно исправить.
Вам не кажется странным, что жертва приглашает преступника на чай? - переступала стройными ножками на высоком каблучке девушка.
Нельзя же вас отпускать в таком состоянии, вы ведь черт знает что можете натворить. К тому же у вас приятный голос.
Спасибо, а с чем будет чай? - улыбнулась девушка и убрала пистолет в сумочку.
С клубничным вареньем.
Откуда у вас оно?
Разве я похож на человека, у которого не может быть клубничного варенья?
Очень похожи. У скучных людей даже с сухарями туго.
Потому что они предпочитают есть в одиночестве пирожные в кафе.
Давайте поспорим!
Давайте, только чем вы будете платить? Ведь денег у вас уже нет.
Может, дадите в кредит?
К сожалению, мой банк только что закрылся. Есть другие предложения?
Павел, - протянул он руку.
Руку мне действительно давно никто не предлагал. Фортуна, - сняла она перчатку и в ответ протянула свою ладонь. - Кстати, у меня есть свежий батон. Не смогла удержаться, проходя мимо булочной.
Тогда сам Бог велел.
Что велел?
Даже если вы на краю отчаяния, стоит ли бежать от чая?
А с чего вы взяли, что я на краю?
Преступление всегда край. Ну, так мы идем или нет?
Страшно.
Чего вам бояться, у вас же пушка!
Вдруг соблазните меня и изнасилуете.
Хватит уже мечтать, - едко пошутил Павел. - Еще раз повторить про пушку? Вон мой подъезд, - указал на серую скалу из кирпича, которая поблескивала стекляшками неспящих окон. В небе спокойно дремала луна, прикрывшись темным одеялом случайного облака. Даже свежий весенний воздух не вдохновлял ее на подвиги.
Старый дом, - двинулась она в сторону подъезда, не глядя на попутчика.
Кто здесь только не жил.
Что, все умерли? - робко пошутила Фортуна.
Только великие.
А вы хотели бы к таковым относиться? - двигалась она медленной легкой походкой чуть впереди него.
Уже нет. Хочется жить, а не относиться.
А вы что делаете?
В этот момент Фортуна остановилась и обернулась.
Я про квартиру, - затянул неувязочку Павел.
Так лучше.
Неожиданно навстречу им выбежала какая-то шавка и начала истошно материться.
Черт, бегают тут всякие, - вздрогнула Фортуна.
Не бойтесь, она не кусается, - отозвался из темноты голос. Хозяин не спеша перебирал ногами вслед за четвероногим другом.
Я тоже не кусаюсь, но зачем же об этом так орать?
Она в наморднике, - не услышал ее слов владелец собаки.
Дом был действительно пожилым и грузным, с лишним весом опыта и недомоганий. Шершавое мрачное лицо прошлого века, изъеденное окнами, лишний раз напоминало, что по ночам его мучила бессонница. А всякий раз, когда входили люди, он открывал рот, тяжело вздыхая и громко чмокая губами, провожал их в глубь себя, по широким бетонным лестницам, в свой внутренний мир, где теплилась жизнь. Он, как никто другой, знал, что жизнь - это цепь причин и следствий, которую надо постоянно смазывать любовью, чтобы не скрипела от обстоятельств. Гулкие шаги жильцов, как стук сердца, отдавались в его душе. Давление было ни к черту: то опускалось, то поднималось, как сейчас. Наконец лифт остановился на седьмом и из него вышли мужчина и женщина.
* * *Вы всегда с собой на дело берете батон? - с интересом разглядывал Павел красивые руки своей неожиданной гостьи, принимая из них хлеб.
Фортуна, гармонично встроенная в кухню Икеи, промолчала. Под ножом у Павла затрещал багет. Полетели крошки. Вместе с хрустом раздался запах свежего хлеба. Звук только усиливал аромат, будто хотел взять на себя его функцию. Павел смотрел на Фортуну, она на него. Они могли так бог знает сколько времени: он не знал, что сказать, и она не знала, что слова уже не имеют значения. Губы ее улыбнулись и закусили бутерброд с колбасой, который успел приготовить Павел, потом они приняли фарфор и горячий чай.
Так что вас толкнуло на дорогу разбоя? - достал он из шкафчика клубничное варенье.
Как любая женщина я способна на глупости, но это не от недостатка ума, а от переизбытка чувств. Недавно я расчувствовалась так искренне, что чуть не впала в депрессию: оттого что жизнь, которая незаметно проходит, так коротка, а я многого еще не попробовала, что мир такой большой, но я много еще где не была, а свободы оказывается так мало, что я решила начать с преступления. Захотелось каким-то образом выбраться из каменного бытового мешка.
Странный способ. Помогло?
Как видите. Только не надо ехидничать. Не будь я настойчивей, так и просидели бы весь вечер в одиночестве. И не заметили бы меня, не заставь я вас обратить на себя внимание.
Нет, женщин я всегда замечаю, но это не значит, что я подхожу к ним с просьбой вытряхнуть из меня кошелек. Хотя если рассуждать фигурально, часто именно так и бывает, - посмотрел пристально в глаза Фортуне Павел. - Так зачем вам столько свободы?
Накопилось капризов.
Например?
Я давно не была в кино, - с любопытством разглядывала кухню Фортуна.
Я давно не была на море.
Слетаем.
Я давно не была сама собой… Только сегодня… - добавила Фортуна после небольшой паузы.
Кажется, теперь понимаю, почему я раньше вас не заметил. - Павел подошел к окну и занавесил темноту. - Так куда вы хотели бы выбраться?
Туда, где валяются поцелуи, - выловила осторожно янтарную клубничину в сиропе Фортуна и спрятала за губами. - Обожаю клубнику.
Я знаю такое место. Более того, я завтра туда лечу. Хотите тоже?
Я же уже сказала. Там их много? - умыкнула она еще одну из вазочки.
Поцелуев.
Да, полно.
С вами придется целоваться?
Нет, боже упаси.
Тогда я точно не поеду, - облизнула ложку Фортуна.
Я хотел сказать, там можно найти губы и повкуснее: Италия - страна любви. Я больше не встречал земли, где так сильно любят женщин. Мне только нужны данные вашего паспорта, чтобы я заказал билет.
А остальные данные вас не интересуют, - высасывала из клубники сок Фортуна.
Вы будете жить в отдельном номере, - сделал вид, что не услышал, Павел.
Я думала, что чудес не бывает.
Но волшебники случаются.
Вы хотели сказать - фокусники?
Хорошо, пусть будут. Иллюзионисты.
Спасибо, я уже живу с одним… сплошные иллюзии.
Чувствую, сегодня нас ожидает вечер откровений, - подлил еще чаю Павел.
Я могла бы быть откровенной, но вы же не пьете.
Нет, я пошутила, чая достаточно.
Так вы замужем?
Мужу будете звонить?
Он с сыном на рыбалке. Разве я уже дала согласие?
Разве нет? - нарезал Павел кружочками еще немного колбасы и засунул себе в рот самый неудачный.
Что-то во дворе вы не были таким напористым и деньги мне сразу выложили.
Мне показалось, что мы там были ближе.
В смысле?
Вы общались со мною на «ты». Кроме того, у меня есть один недостаток: я не дерусь с женщинами.
Да уж, достоинством это точно не назовешь. А что вы с ними делаете?
Ринат Рифович Валиуллин
Где валяются поцелуи. Париж
– Мысленно я с тобой.
– Мысленно я и сама умею.
© Валиуллин Р.Р., 2016
© ООО «Издательство АСТ», 2016
* * ** * *
– Подвезете меня? – дверь машины открылась в дождь. Под ним стояла девушка. С ее шелковых прядей сыпалась бижутерией вода.
– А вам куда?
– Мне?.. В Париж.
– Почему не Рим?
– В Риме я уже была.
– А я нет. Садитесь, такой дождь, промокнете насквозь.
– Теплый дождь.
Мокрая женщина заняла сиденье рядом с ним. Ее сырое возбужденное тело словно экватор надвое разделял кожаный ремень сумки. Таксист невольно еще раз скользнул взглядом по ее проступившим из-под мокрой ткани соскам. Девушка машинально поправила распахнутую коротенькую куртку, под которой прилипла к телу белая футболка.
– Можно, я сяду сзади?
– В Париж.
– Я понял, что в «Париж». Скажите только, что это: кафе, ресторан? На какой улице? – рука его была готова набить навигатору адрес.
– Есть такой город во Франции, если вы не в курсе. Мне туда очень надо.
– Ну какой может быть Париж в такую погоду? – стало вдруг смешно водителю. – До него 2352 километра, – ответил спокойно, как навигатор, мужчина. Пассажирка увидела, как он ее, мокрую, рассматривает в зеркало заднего вида, будто оба они сейчас оказались в Зазеркалье, замерли, изучая друг друга, включив свои парапсихологические способности. Так и общались, словно зеркало было скайпом. Она пыталась уложить свои волосы, он – любопытство.
– Откуда такая точность? – застряли руки девушки в волосах, пытаясь придать последним объем.
– От рождения.
– Вы кто? – опустила она руки.
– Мужчина.
– Это я заметила, – снова принялась разбирать на голове мокрые пряди девушка, пытаясь их отжать. – А по профессии?
– Преподаю высшую математику, если вам это интересно.
– Интересно… Всегда было интересно, чем отличается высшая математика от обычной? – нашлась незнакомка.
– Без лестницы не достать, – смотрел внимательно водитель на пассажирку, будто хотел глазами высушить ее подмоченную репутацию.
– Математик? Делать вам больше нечего, по ночам кататься по городу. Халтурите?
– Плюс бессонница.
– Математикам тоже не платят?
– Платят, но складывать не получается, – улыбнулся в зеркало Павел: «Симпатичная, но все еще мокрая курица».
– Цифры не дают спать?
– Да, голова забита нулями и единицами, что вредно для сна.
– По мне, так цифры – это самые точные слова. Ну, так мы едем?
– Едем. Осталось решить, куда, – сложил руки на руль Павел и оглянулся на незнакомку. Без зеркала он смог разглядеть ее лучше. Лицо было приятное, но чем-то обеспокоенное и все еще сырое. Не будь на улице дождя, можно было бы принять сырость за чувства. «Хорошо бы сейчас идти с ней по берегу моря, бросать камни от души, кто дальше. Рассуждать на высокие темы, что лежат выше моей математики. Философствовать о смысле жизни и ее бессмысленности, то и дело останавливаясь для поцелуев.
– Я вижу, вы торопитесь? Вас там уже ждут?
– Да. Только пока не знаю, кто, поэтому времени нет.
– Времени нет, мы его придумали, – пробурчал про себя мужчина.
– Что вы сказали, я не расслышала?
– У вас тоже цифровое восприятие жизни.
– У всех женщин цифровое восприятие.
– Потому что перед глазами всегда стоит возраст.
– Если бы он стоял, он же прёт как ненормальный.
– А у мужчин разве по-другому?
– Вам сколько сейчас?
– Снимите очки.
– Зачем? – повиновался математик.
– Очки вас старят, без них я дала бы вам не больше 30. Вы и через 10 лет можете выглядеть на 37 и через 15. У женщины время летит.
– Значит, будем догонять, так куда мы едем? – снова посмотрел на дорогу водитель. Впереди от остановки тяжело отъезжал автобус, сквозь дождливое стекло, после каждого движения дворников, на его машину смотрела женщина. Она кого-то напоминала. «Показалось, обычная женщина, которой никто не уступил места, у которой не было личной машины, которая так или иначе ехала к морю. Жизнь любой женщины – это дорога к морю. Даже если утром на работу, она все равно идет к своему морю. В конце концов она дойдет, дойдет до точки, когда плюнет на все и действительно рванет к морю», – стало вдруг жалко женщину из автобуса или из своего прошлого водителю.
– В Париж, – ткнула девушка пистолетом в его раздумья. Ствол уперся в плечо.
– И часто это с вами? – вновь поправил очки математик.
– Что вместо зонта вы берете пистолет? – ухмыльнулся сквозь зубы водитель. Теперь он разглядывал в зеркало заднего вида то, что было в ее руках. «Если даже настоящий, то наверняка не заряжен». Она повернула дуло к зеркалу, затем снова ткнула водителю в плечо.
По виду пистолет был настоящий. «35-й калибр», – холодно оценил огнестрельное разум. Как ни странно, страха не родилось – только непонятное удивление. «Глупая она женщина», – высказался его рассудок. «Вряд ли: либо влюбленная, либо разочарованная», – отозвалась душа. «Красивая. Жаль, если влюбленная».
– Только сегодня.
– Воскресенье – день с повышенным содержанием понедельника в крови.
Была ли она оптимисткой, она не знала, но она любила понедельники за возможность начать новую жизнь. Это совсем не значило, что она бросится ее сегодня же начинать, грело само существование такой возможности.
– Теперь вы убедились, что я не шучу, – пыталась она поймать испуг на его лице. Но мужчина был холоден, как теория относительности, будто это все происходило не с ним, точнее сказать, не с ними двумя, а только с ней. Она действительно волновалась: вторая рука не переставала ловить невидимые капли дождя на хозяйке, хотя бижутерия давно исчезла с витрины. Ювелирный магазин закрывался.
– Опять больная попалась, – положил ладонь на ручку переключения скоростей водитель, словно это была Библия, которая обязывала говорить «правду, и только правду». «У нее явно не все дома, надо срочно развести осадок души… на диалог, напроситься к ней «в гости», чтобы сделать косметический ремонт, помочь передвинуть мебель, наклеить другие обои не только в душе, но и в голове. Защитить, чтобы обезоружить», – снова глянул он на пушку в ее руках. «Когда женщина на грани, у нее плохо с равновесием. Она может упасть так низко, что потом будет трудно подняться».
– А что, уже были прецеденты?
– Вы думали, что вы первая? Нет, не обольщайтесь. Вчера одна просила подвезти ее к лету. Я ей говорю: «Какое вам «Лето»?», она мне: «Мне все равно, лишь бы скорее». Я повез к ближайшему «Лету». Говорю: «Все, приехали – вот ваш магазин». Она мне такое устроила.
– Пожалею ваши уши.
– Мне интересно, чего она вам наговорила.
– Что я тупой, бесперспективный, нет у меня ни капли воображения, а в голове сплошная жажда наживы, – стал на ходу сочинять математик. – Все было подано под таким ядреным хреном… Раньше мне казалось, что надо совершить какое-нибудь зло, чтобы оказаться в аду.
– Она заплатила за проезд? – стерла стволом невидимую каплю со своего лба девушка.
Стёкла машины начали покрываться испариной, будто ей самой уже надоел этот странный спектакль из двух действующих лиц в душном зале. Туман застилал глаза, оставляя их теперь один на один.
– Щас. Я готов был заплатить ей, лишь бы она вышла, – приоткрыл окно машины таксист. Сквозь эту брешь в салон сразу начали сыпаться куски дождя. – Уберите, это необязательно, – кивнула его голова в зеркале. Я все равно никуда не поеду.
– У вас нет шенгена?
– А что вам тогда мешает?
– Пистолет.
– Это? – повертела она дулом возле его уха. Я могу убрать, – откинула клапан сумки и сунула туда ствол. – А вы выключите радио, раз уж взялись жалеть мои уши.
– Вот еще, – прибавил громкости математик. Он спиной чувствовал, что кризис миновал – даму отпустило, и можно переходить в наступление…
* * *– Я часто думаю, что могло бы случиться сегодня, начни я день не с кофе, а с шампанского.
– Весна наступила бы, не иначе, – ответил пронзительному женскому голосу мужской.
– Как на картинах Саврасова?
– Ага! Грачи! Прилетели.
– Судя по глаголу «грачи», ты давно один? – засмеялся в радио третий.
- Нет, с тех пор, как узнал, что Ава замужем. А ты?
– Уже нет, вчера такую девушку встретил.
– Какую?
– Порядочную.
– Не то что я, – засмеялась Ава.
– Я серьезно. Как ты думаешь, куда мне билеты взять, чтобы наверняка: в театр или на концерт?
– На море, – рассмеялась Ава. – На море бери ей билеты, Планшет.
* * *- Едем? – нетерпеливо взялась она за переднее кресло, будто разговаривала с ним, а не с водителем.
Ринат Валиуллин – писатель, имеющий необычный слог. В его произведениях всегда можно проследить особую игру слов. Одной из книг, в которой читать каждое предложение – это наслаждение, является «Где валяются поцелуи». Роман пестрит афоризмами, читать книгу нужно медленно и вдумчиво, чтобы прочувствовать каждое слово, каждый подтекст, каждый тон эмоций и чувств.
Автору великолепно удалось изобразить женскую душу с её тайнами и тёмными закоулками. Очень сложно понять, чего же хочет женщина, что происходит у неё внутри? Почему женщины думают одно, говорят другое, а делают третье? Как понять их, да и понимают ли они себя сами? Что для них значит любовь, какой они её представляют?
Главные герои романа – мужчина и женщина. Их знакомство происходит весьма странно: она грабит его на улице, а он вполне спокойно отдаёт все деньги. Грабительницу зовут Фортуна, она удивляется, почему мужчина не хочет бороться за свои деньги и спрашивает его об этом. Павел отвечает, что ему просто скучно. И уж точно Фортуна не ожидала, что он пригласит её погреться и выпить чаю. Где это видано, чтобы жертва угощала грабителя клубничным вареньем?
Познакомившись с героями поближе, можно увидеть, что Фортуна кажется острой на язык, немного грубоватой женщиной. На самом же деле ей очень не хватает любви. Но она привыкла быть сильной, она хочет показать, что справится без мужчин. Однако, даже самая независимая и сильная женщина нуждается в любви и ласке, как бы ни пыталась это отрицать. У Фортуны тяжёлый характер, и Павел мог бы оттолкнуть её от себя. Но возможно, ему это общение нужно не меньше. Вдруг она его удача, Фортуна?
В романе «Где валяются поцелуи» хорошо раскрыта тема отношений мужчины и женщины. Вполне обыденные вещи изображены как что-то особенное, поэтичное. Читателю предстоит погрузиться в мир героев с их проблемами, ссорами и примирениями. Ведь этот мир автор изобразил невероятно подробно и красиво.
На нашем сайте вы можете скачать книгу "Где валяются поцелуи" Валиуллин Ринат Рифович бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.
Ринат Валиуллин
ГДЕ ВАЛЯЮТСЯ ПОЦЕЛУИ
Если вам кажется, что надо что-то менять в этой жизни, то вам не кажется.
Он зашел в темную проходную двора, задумчивый и рассеянный, когда неожиданно перед ним возникла фигура и объявила женским голосом:
Деньги давай!
Сколько? - спросил безразлично, заметив в руках девушки ствол.
А давайте все.
На! - вырвал он театрально, словно сердце, бумажник из-за пазухи.
Что же вы так без сожаления сорите деньгами? - взяла незнакомка кошелек, вытащила купюры и, бросив ему в ноги опустевший кожаный чехол, зачем-то пересчитала деньги.
Скучно, - поднял он портмоне и сунул его обратно к сердцу.
Так вы, наверное, только с хорошими людьми общаетесь?
Вот и мне скучно.
Так вы, наверное, никого не любите?
Даже не знаю, что ответить. Выровняло всю любовь, как катком, плоская она стала что ли, - поежилась от холода девушка и втянула свою длинную шею в плечи.
Замерзли совсем?
Конечно, полчаса вас ждала в этом закоулке.
Почему выбрали именно этот, здесь же довольно светло? Хотя могли бы шмальнуть по фонарю, чтобы запустить сюда мрак.
Именно поэтому, - снова поежилась она.
Чаю не хотите выпить? Я живу в этом дворе на седьмом этаже.
Жаль, что не на седьмом небе…
С вашей игрушкой это можно исправить.
Вам не кажется странным, что жертва приглашает преступника на чай? - переступала стройными ножками на высоком каблучке девушка.
Нельзя же вас отпускать в таком состоянии, вы ведь черт знает что можете натворить. К тому же у вас приятный голос.
Спасибо, а с чем будет чай? - улыбнулась девушка и убрала пистолет в сумочку.
С клубничным вареньем.
Откуда у вас оно?
Разве я похож на человека, у которого не может быть клубничного варенья?
Очень похожи. У скучных людей даже с сухарями туго.
Потому что они предпочитают есть в одиночестве пирожные в кафе.
Давайте поспорим!
Давайте, только чем вы будете платить? Ведь денег у вас уже нет.
Может, дадите в кредит?
К сожалению, мой банк только что закрылся. Есть другие предложения?
Павел, - протянул он руку.
Руку мне действительно давно никто не предлагал. Фортуна, - сняла она перчатку и в ответ протянула свою ладонь. - Кстати, у меня есть свежий батон. Не смогла удержаться, проходя мимо булочной.
Тогда сам Бог велел.
Что велел?
Даже если вы на краю отчаяния, стоит ли бежать от чая?
А с чего вы взяли, что я на краю?
Преступление всегда край. Ну, так мы идем или нет?
Страшно.
Чего вам бояться, у вас же пушка!
Вдруг соблазните меня и изнасилуете.
Хватит уже мечтать, - едко пошутил Павел. - Еще раз повторить про пушку? Вон мой подъезд, - указал на серую скалу из кирпича, которая поблескивала стекляшками неспящих окон. В небе спокойно дремала луна, прикрывшись темным одеялом случайного облака. Даже свежий весенний воздух не вдохновлял ее на подвиги.
Старый дом, - двинулась она в сторону подъезда, не глядя на попутчика.
Кто здесь только не жил.
Что, все умерли? - робко пошутила Фортуна.
Только великие.
А вы хотели бы к таковым относиться? - двигалась она медленной легкой походкой чуть впереди него.
Уже нет. Хочется жить, а не относиться.
А вы что делаете?
В этот момент Фортуна остановилась и обернулась.
Я про квартиру, - затянул неувязочку Павел.
Так лучше.
Неожиданно навстречу им выбежала какая-то шавка и начала истошно материться.
Черт, бегают тут всякие, - вздрогнула Фортуна.
Не бойтесь, она не кусается, - отозвался из темноты голос. Хозяин не спеша перебирал ногами вслед за четвероногим другом.
Я тоже не кусаюсь, но зачем же об этом так орать?
Она в наморднике, - не услышал ее слов владелец собаки.
Дом был действительно пожилым и грузным, с лишним весом опыта и недомоганий. Шершавое мрачное лицо прошлого века, изъеденное окнами, лишний раз напоминало, что по ночам его мучила бессонница. А всякий раз, когда входили люди, он открывал рот, тяжело вздыхая и громко чмокая губами, провожал их в глубь себя, по широким бетонным лестницам, в свой внутренний мир, где теплилась жизнь. Он, как никто другой, знал, что жизнь - это цепь причин и следствий, которую надо постоянно смазывать любовью, чтобы не скрипела от обстоятельств. Гулкие шаги жильцов, как стук сердца, отдавались в его душе. Давление было ни к черту: то опускалось, то поднималось, как сейчас. Наконец лифт остановился на седьмом и из него вышли мужчина и женщина.
Ринат Валиуллин
ГДЕ ВАЛЯЮТСЯ ПОЦЕЛУИ
Если вам кажется, что надо что-то менять в этой жизни, то вам не кажется.
Он зашел в темную проходную двора, задумчивый и рассеянный, когда неожиданно перед ним возникла фигура и объявила женским голосом:
Деньги давай!
Сколько? - спросил безразлично, заметив в руках девушки ствол.
А давайте все.
На! - вырвал он театрально, словно сердце, бумажник из-за пазухи.
Что же вы так без сожаления сорите деньгами? - взяла незнакомка кошелек, вытащила купюры и, бросив ему в ноги опустевший кожаный чехол, зачем-то пересчитала деньги.
Скучно, - поднял он портмоне и сунул его обратно к сердцу.
Так вы, наверное, только с хорошими людьми общаетесь?
Вот и мне скучно.
Так вы, наверное, никого не любите?
Даже не знаю, что ответить. Выровняло всю любовь, как катком, плоская она стала что ли, - поежилась от холода девушка и втянула свою длинную шею в плечи.
Замерзли совсем?
Конечно, полчаса вас ждала в этом закоулке.
Почему выбрали именно этот, здесь же довольно светло? Хотя могли бы шмальнуть по фонарю, чтобы запустить сюда мрак.
Именно поэтому, - снова поежилась она.
Чаю не хотите выпить? Я живу в этом дворе на седьмом этаже.
Жаль, что не на седьмом небе…
С вашей игрушкой это можно исправить.
Вам не кажется странным, что жертва приглашает преступника на чай? - переступала стройными ножками на высоком каблучке девушка.
Нельзя же вас отпускать в таком состоянии, вы ведь черт знает что можете натворить. К тому же у вас приятный голос.
Спасибо, а с чем будет чай? - улыбнулась девушка и убрала пистолет в сумочку.
С клубничным вареньем.
Откуда у вас оно?
Разве я похож на человека, у которого не может быть клубничного варенья?
Очень похожи. У скучных людей даже с сухарями туго.
Потому что они предпочитают есть в одиночестве пирожные в кафе.
Давайте поспорим!
Давайте, только чем вы будете платить? Ведь денег у вас уже нет.
Может, дадите в кредит?
К сожалению, мой банк только что закрылся. Есть другие предложения?
Павел, - протянул он руку.
Руку мне действительно давно никто не предлагал. Фортуна, - сняла она перчатку и в ответ протянула свою ладонь. - Кстати, у меня есть свежий батон. Не смогла удержаться, проходя мимо булочной.
Тогда сам Бог велел.
Что велел?
Даже если вы на краю отчаяния, стоит ли бежать от чая?
А с чего вы взяли, что я на краю?
Преступление всегда край. Ну, так мы идем или нет?
Страшно.
Чего вам бояться, у вас же пушка!
Вдруг соблазните меня и изнасилуете.
Хватит уже мечтать, - едко пошутил Павел. - Еще раз повторить про пушку? Вон мой подъезд, - указал на серую скалу из кирпича, которая поблескивала стекляшками неспящих окон. В небе спокойно дремала луна, прикрывшись темным одеялом случайного облака. Даже свежий весенний воздух не вдохновлял ее на подвиги.
Старый дом, - двинулась она в сторону подъезда, не глядя на попутчика.
Кто здесь только не жил.
Что, все умерли? - робко пошутила Фортуна.
Только великие.
А вы хотели бы к таковым относиться? - двигалась она медленной легкой походкой чуть впереди него.
Уже нет. Хочется жить, а не относиться.
А вы что делаете?
В этот момент Фортуна остановилась и обернулась.
Я про квартиру, - затянул неувязочку Павел.
Так лучше.
Неожиданно навстречу им выбежала какая-то шавка и начала истошно материться.
Черт, бегают тут всякие, - вздрогнула Фортуна.
Не бойтесь, она не кусается, - отозвался из темноты голос. Хозяин не спеша перебирал ногами вслед за четвероногим другом.
Я тоже не кусаюсь, но зачем же об этом так орать?
Она в наморднике, - не услышал ее слов владелец собаки.
Дом был действительно пожилым и грузным, с лишним весом опыта и недомоганий. Шершавое мрачное лицо прошлого века, изъеденное окнами, лишний раз напоминало, что по ночам его мучила бессонница. А всякий раз, когда входили люди, он открывал рот, тяжело вздыхая и громко чмокая губами, провожал их в глубь себя, по широким бетонным лестницам, в свой внутренний мир, где теплилась жизнь. Он, как никто другой, знал, что жизнь - это цепь причин и следствий, которую надо постоянно смазывать любовью, чтобы не скрипела от обстоятельств. Гулкие шаги жильцов, как стук сердца, отдавались в его душе. Давление было ни к черту: то опускалось, то поднималось, как сейчас. Наконец лифт остановился на седьмом и из него вышли мужчина и женщина.
* * *Вы всегда с собой на дело берете батон? - с интересом разглядывал Павел красивые руки своей неожиданной гостьи, принимая из них хлеб.
Фортуна, гармонично встроенная в кухню Икеи, промолчала. Под ножом у Павла затрещал багет. Полетели крошки. Вместе с хрустом раздался запах свежего хлеба. Звук только усиливал аромат, будто хотел взять на себя его функцию. Павел смотрел на Фортуну, она на него. Они могли так бог знает сколько времени: он не знал, что сказать, и она не знала, что слова уже не имеют значения. Губы ее улыбнулись и закусили бутерброд с колбасой, который успел приготовить Павел, потом они приняли фарфор и горячий чай.
Так что вас толкнуло на дорогу разбоя? - достал он из шкафчика клубничное варенье.
Как любая женщина я способна на глупости, но это не от недостатка ума, а от переизбытка чувств. Недавно я расчувствовалась так искренне, что чуть не впала в депрессию: оттого что жизнь, которая незаметно проходит, так коротка, а я многого еще не попробовала, что мир такой большой, но я много еще где не была, а свободы оказывается так мало, что я решила начать с преступления. Захотелось каким-то образом выбраться из каменного бытового мешка.
Странный способ. Помогло?
Как видите. Только не надо ехидничать. Не будь я настойчивей, так и просидели бы весь вечер в одиночестве. И не заметили бы меня, не заставь я вас обратить на себя внимание.
Нет, женщин я всегда замечаю, но это не значит, что я подхожу к ним с просьбой вытряхнуть из меня кошелек. Хотя если рассуждать фигурально, часто именно так и бывает, - посмотрел пристально в глаза Фортуне Павел. - Так зачем вам столько свободы?
Накопилось капризов.